Море ржавчины

В первые тридцать метров туннеля проникало достаточно солнечного света для нормальной видимости. А после этого приходилось использовать альтернативные способы освещения, пока не доберешься до развилки – нескольких лестниц, по спирали уходящих на сотни метров под землю. Там будет много света. Но до тех пор – либо инфракрасное зрение, либо ночное. Некоторые старые модели до сих пор использовали старомодные способы – фонарики или встроенные светодиоды.

У меня имелось различное оснащение, так что я решила прибегнуть ко всем способам сразу. Нужно двигаться быстро. Без солнечного света у меня остался лишь совсем небольшой заряд в резервной батарее. Слоняться вокруг мне некогда.

Триста метров по чернильной темноте, и я добралась до развилки, не встретив ни души. На стене были написаны бинарным кодом законы Ники-14. Я промчалась мимо – все равно знала наизусть.

Никакого оружия. Найденное оружие в Нике-14 приведет к немедленному отключению.

Ни один бот не должен лишать жизни другого. Любой пойманный за этим преступлением будет разобран, а его детали использованы для починки жертвы или проданы по ее воле. В случае если это невозможно, детали станут общественной собственностью и их продадут с аукциона.

Воровство запрещено и наказывается изгнанием. Если собственность невозможно вернуть, будут реквизированы твои детали аналогичной стоимости.

Любой погибающий бот, признанный силами правопорядка опасным, будет помечен и изгнан. Без исключений.

В случае вторжения деритесь. Не сдавайтесь. Не сдавайтесь. Не дайте нам погибнуть.

Добро пожаловать в Нику-14.

Из развилки вели две лестницы вниз. Одна – к веренице комнат, превращенных в магазины, окружающие широкое открытое пространство, где когда-то находился ракетный комплекс «Ника», а отсюда многочисленные лестницы-леса вели к старым металлическим вагончикам, тоже ставшим магазинами. Как в свое время люди строили торговые центры, так и мы соорудили Площадь.

Другая лестница вела к Гнезду – серии подвалов и ниш, где имеющие на это средства могли хранить товар или обустроить свой дом. Я владела полудюжиной таких подвалов во многих городах Моря, но здесь мало что хранила. В основном простые детали, которые могли у меня сломаться во время путешествия, и совсем немного дешевых запчастей для торговли. Поскольку Ника-14 не была настолько диким и беспорядочным местом, как некоторые города-государства, то и полиции в нем было мало. Удобное место для ограбления. Но здесь жил Док. А он был мне нужен. Прямо сейчас. Док держал мастерскую на Площади.

Я пробиралась по плохо освещенным уровням, по лестницам из сырого серого бетона с черными стальными перилами, пока не достигла низа. Там-то я и наткнулась на Орвала.

Не все умирающие ИИ становятся безумными. Иногда повреждение было легким, их поведение становилось лишь немного беспорядочным, странноватым, но остальные системы при этом не сгорали. Никто точно не знал, можно ли заменить отказавшие детали у Орвала Некроманта, или он просто отказывается от ремонта. Но он был психом, хотя и не в такой степени, чтобы кто-нибудь испугался, а не разорвет ли Орвал его на части или не вонзит ли молоток, услышав неверное слово.

Орвал был трудоботом С-серии, на поколение старше Вышибалы, трудобота Т-серии, которого я прикончила в торговом центре. Он был огромным, а металл покрашен вишневым с белой полосой с правой стороны груди, где имелась надпись черным шрифтом: «Городское строительство». Его глаза тонули в ярко-желтом свете, моргая, словно от встречных фар, хотя, скорее всего, проблема заключалась в замыкании в проводке. На его руках болтались на коротких кабелях части разобранных роботов – сервоприводы, пальцы и крепления, позвякивая при каждом его шаге.

Орвал воображал себя художником и целыми днями бродил по Морю, собирал металлолом из выброшенного хлама и вез его обратно в ржавой зеленой тачке, а потом складывал в огромную и все растущую кучу мусора в своей хибаре. Из этого он делал скульптуры, иногда усердно воссоздавая целого робота, деталь за деталью из ботов разных моделей, а иной раз конструировал огромных бесформенных монстров. Но он ни разу не пытался сложить робота, как положено, вернуть мертвецу сознание. Он создавал лишь марионеток, лязгающих и клацающих, когда они раскачивались в жутковатом призрачном танце. Механические люди. Мертвец снова ходил, но не оживал.