Море, поющее о вечности

— Все просто. На одни и те же вещи и события можно смотреть с разных точек зрения. Но их сущность от этого не изменится. Мы с Ясоном — как раз такой случай. У нас одна истина на двоих, просто понимаем мы ее по-своему. Это нормально.

— Я бы не назвал нормальной способность разглядеть горшок с мочой в винном кувшине, — покачал головой Левкон.

— Хорошо подмечено. А знаешь, что смешнее всего? Правда в том, что на нашем с Ясоном столе нет ни горшка, ни кувшина, ни блюда. Он пуст, совсем пуст, и вся нынешняя трапеза состоит лишь из обманутых ожиданий, — Пелий встал и потянулся, с хрустом разминая суставы. — О, слышишь шум на улице? Пришло время поприветствовать племянника как полагается.

* * *

День уже перешел в вечер, мегарон тускло освещали факелы. Из-за царившего здесь холода присутствующие кутались в теплые одежды, многие переминались с ноги на ногу или украдкой потирали плечи. Только молодой мужчина в тяжелой накидке из покрытой золотом бараньей шкуры выглядел так, словно не чувствовал ни зимней прохлады, ни повисшего в воздухе напряжения. Приосанившись и сложив руки на груди, этот человек монотонным голосом рассказывал о своих странствиях, глядя куда-то поверх голов собравшихся. Казалось, будто он отчитывается без всякого желания, лишь подчиняясь неким правилам приличия. Позади него стояло несколько соратников, а остальные присутствующие в мегароне принадлежали к царедворцам и стражникам Иолка. Все ожидали чего-то значительного.

Царь Пелий восседал на троне, слегка сгорбившись и прикрыв глаза. Иногда он кивал или бросал на Ясона быстрый взгляд, но затем снова будто погружался в полудрему. Любой, кто хоть немного знал этих враждующих родственников, мог догадаться, что перед ним разворачивалась напряженная игра. Так два хищника бродят вокруг с невозмутимым видом, чтобы в нужный миг напасть друг на друга с оскаленными клыками.

— Ты изменился и возмужал, Ясон. Кажется, путешествие пошло тебе на пользу, — наконец заговорил владыка города, когда молодой аргонавт закончил свой рассказ.

Ясон промолчал, будто ожидая, что еще скажет повелитель Иолка. Видя, что племянник не отреагировал на его слова, Пелий продолжил:

— Что ж, будем считать, что решение отправить тебя в Колхиду было правильным. Но я огорчен твоими успехами. Помнишь, ради чего все это затевалось?

Ясон ответил, криво усмехнувшись:

— Ну конечно. Мне следовало отбыть наказание подальше от Иолка! Все остальное — красивые, но пустые слова.

— Это было бы слишком мелочно даже для меня, — его дядя не оставил насмешку без внимания.

— А мне казалось, подобное как раз в твоем духе, — пожал плечами Ясон. Люди за его спиной зашевелились, кто-то подобрался ближе, другие начали переглядываться.

— Можешь строить предположения, мальчик. Ты никогда особенно не блистал умом. Сейчас я о другом говорю! Да, ты привез из Колхиды немного золота и драгоценных камней, за что заслуживаешь похвалы. Но все услышанное наводит на мысль, что от тебя откупились. Ни о какой торговле с колхами речи не идет. Тебе просто сбагрили девчонку и кое-что в придачу, а затем разве что пинка под зад не отвесили. Или я ошибаюсь, Ясон? Не похоже, что мы сможем снарядить новые корабли в Фасис.

— Бросаешься словами, будто острыми копьями. Пару лет назад они бы меня задели, — Ясон покачал головой, будто с сочувствием, — но теперь это бесполезно. Не припоминаю, чтобы договор с Ээтом был обязательным условием возвращения. Я сделал все, что мог, и прибыл отчитаться о достигнутом.

— В таком случае ты ничего особенно не добился.

— О, нет. Ведь я привез в Иолк гораздо больше, чем рассчитывал.

Они помолчали, будто готовясь к следующему обмену колкостями. Ясон не выглядел рассерженным, однако опущенные кончики губ и прищуренные глаза выдавали его внутреннее напряжение. Пелий наклонился вперед.

— И что же ты имеешь в виду? — наконец спросил царь с улыбкой, от которой в мегароне будто еще сильнее похолодало.

— Мое время пришло. Этому городу пора сменить правителя. А «девчонка, которой откупились в Фасисе», по праву займет место рядом со мной.

Вот он и прозвучал — вызов, которого все ждали. Пелий не стал угрожать или сыпать проклятиями, лишь смерил племянника презрительным взглядом с головы до ног.

— Возможно, ты стал достаточно сильным для подобных заявлений. Но такая дерзость ничем не оправдана. Объявился в городе лишь сегодня, и уже нарекаешь себя его властелином, а чужеземку — царицей?.. Такие пылкие люди редко удерживаются у власти. Считай это советом на будущее.

— Я не нуждаюсь в советах, дядя. Все, что от тебя требуется, — говорить со мной на языке клинка. Что же до твоих обвинений в дерзости…

Ясон раскинул руки — этот жест был нарочито вызывающим, а слова, которые он произнес, предназначались не столько для Пелия, сколько для всех присутствующих в мегароне: