Море Осколков

«Прячется в моей постели» оказалось бы не лучшим ответом, но хорошую ложь как можно больше разбавляют правдой, а лгать у Скары с каждым днем получалось все лучше и лучше.

— С недавних пор он не всю ночь напролет проводит у моего порога, — развела она руками. — Чует сердце, ищет утешения у какой-нибудь девицы.

Дженнер хрюкнул.

— Сдается, не мне его винить.

— Ага. — Скара помчалась по лестнице на крышу Приморской башни. — Надо утешаться тем, что имеем.

— Это были гетландцы. — Мастер Хуннан стоял у бойницы, вперив в ночь угрюмый взгляд. — Шесть кораблей.

— Где? — выпалила Скара, подбегая к нему. Она всмотрелась в Матерь Море, стараясь не думать о долгом-долгом полете в пучину. К северу отсюда виднелись далекие огоньки на воде. Кем бы ни были моряки тех судов, они зажгли фонари, но уже развернулись и медленно удалялись во тьму. Ее плечи поникли.

— Корабли пытались прорваться к крепости, но их сразу отбросили, — проворчал Хуннан. — И вот гребут со всей прыти на север, а дюжина ладей Верховного у них на хвосте, как гончие мчат за лисой.

Надежда потухла, как тлеющие угли подо льдом. Скара уткнула кулаки в каменный зубец и уставилась в черные воды. На волнах тускло мерцал лунный свет.

— Видать, корабли королевы Лайтлин. — Синий Дженнер задумчиво потеребил бороду. — Но если они метили попасть в нашу гавань, то зачем такой яркий свет?

Какая-то тень мелькнула, порхая среди темных вод, и угольки надежды внезапно вспыхнули ярче прежнего.

— Потому что они лишь отвлекли сторожей. Вон, смотри! — Она закинула руку на плечи Дженнера, а другой показала на море. Уже различимо, как погружаются весла, — корабль скоро и ровно шел прямиком в гавань.

— У королевы же носовая фигура — голубь, — забеспокоился Хуннан.

— Это «Южный Ветер»! — Скара со всей мочи стиснула Синего Дженнера в объятиях. — Приказывай опустить цепи!

— Опустить цепи! — заревел старый моряк, обнимая ее ничуть не слабее. — Отец Ярви вернулся!

Часть IV Луною и солнцем

41. Рассвет

Взвыли петли, солнечная щель прорезала середину ворот, потом разрослась. Заря выплеснулась на суровые, напряженные лица в привратном проходе. На шрамы Горма. На изрытые непогодой щеки Ральфа и Дженнера. На кислую смуру отца Ярви. Заря сверкающим краем коснулась глаз Скары. На шее задвигались жилки, королева сглотнула.

— Оставались бы вы тут, — высказался Рэйт, заранее зная, что она откажется наотрез.

Отказалась.

— Если мы решили сдаться, то я должна непременно присутствовать.

Рэйт покосился на мать Скейр, забившуюся в тень. Что-то громоздкое пряталось под ее балахоном. Служительница переминалась с ноги на ногу, на секунду тускло блеснуло металлом.

— Мы решили кое-что иное, — возразил он.

— Надо, чтобы было похоже на сдачу. Но главное в другом. — Скара ерзнула плечами под весом кольчуги, сощурилась на сиянье рассвета. — Я собираюсь смотреть Яркому Йиллингу в лицо, когда он будет умирать.

Рэйт мог объяснить ей, что никаких важных тайн на лице умирающего не прочесть, пускай он — твой заклятый враг. Лишь страх и боль. Отблеск того страха и боли, который почувствуешь и ты, когда придет твой черед. А черед каждого приходит ох как рано. Но те, кто с этим знаком, не нуждаются в объяснениях, а те, кто нет, — должны это выучить сами. Поэтому Рэйт промолчал.

Ворота распахнуты на полную ширь, впереди раскинулся изрытый сапогами, устланный обломками, пронзенный стрелами военный край, холодный и пустой. В траве проблескивали росинки. Вдалеке, едва проглядывая из утренней дымки, заостренные колья отмечали порядки Верховного короля.

Синий Дженнер прочистил глотку:

— А мы точно правильно все решили?

— Как-то поздновато придумывать другой способ, — ответил Рэйт.

— Мы по шею увязли в болоте, — прорычала сквозь зубы мать Скейр, служительница покрутила шеей, внутри хрустнули косточки. — Одна дорога — вперед.

— Все точно и правильно. — Отец Ярви, нисколько не собираясь передумывать, двинулся по привратному проходу. Эльфийский камень звонко отражал стук его посоха. Бодро вперед, в Последнюю дверь — и вся надежда лишь на колдовство эльфов. Другого броска рун не будет — все поставлено на этот окончательный, сумасбродный кон. Богам вестимо, от Рэйта молитв не дождешься, но тут даже он пробежал одну, шевеля беззвучными губами.

— Стой рядом, — шепнул он через плечо.

Глаза Скары устремлены лишь вперед.

— Сама знаю, где мне быть.

На залитом солнцем поле они раздвинулись в стороны, образуя наконечник стрелы. На острие шел отец Ярви с гордо поднятой головой. Рэйт, Дженнер и Ральф взяли влево, Горм, Сориорн и Хуннан — вправо. Все шестеро несли самые большие щиты, какие только удалось найти. Скара с матерью Скейр шагали сзади. Замыкающий Доздувой насадил на шест и нес за ними носовую фигуру — голубя, в знак того, что они идут с миром.

Несмотря на то, что это — несусветно наглая ложь.