Море Осколков

Среди них была женщина. Она сидела и выстругивала палочку кинжалом со сверкающим лезвием. У нее на шее, на тугом кожаном ремешке, висела эльфийская скрижаль: на зеленой, с замысловатым золоченым узором, пластинке горели черные самоцветы и пестрели малопонятные знаки.

Первое, чему должен научиться служитель, — распознавать власть. Читать позы и выражения лиц, спонтанные движения и оттенки голоса, которые отличают вожака от ведомых. К чему тратить время на челядь? Поэтому Ярви миновал мужчин, будто те невидимы, не сводя глаз со строгого лица женщины. Воины-дикари развернулись, окружая его, Тригга и Анкрана забором из острой стали.

В последний момент Ярви промедлил. Ненадолго, но радость при виде страха Тригга и Анкрана затмила его собственный страх. На минуту он почувствовал над ними власть — и ему понравилось это чувство.

— Говори! — выдохнул Тригг.

Интересно, промелькнуло в голове, можно ли как-нибудь его погубить? Воспользоваться шендами и получить свободу? Заодно освободить и Ральфа с Джойдом… Но слишком высоки были ставки и слишком ненадежен расклад. Разумный служитель выбирает меньшее зло, наибольшее благо и на всех наречиях торит дорогу для Отче Мира. Итак, Ярви, хлюпнув коленом, приник к здешней заболоченной почве, и, как учила мать Гундринг, прижал к груди иссохшую руку, а здоровую прислонил ко лбу: показать свою искренность.

И начал напропалую врать.

— Мое имя Йорв, — сказал он на наречии шендов, — и я прибыл склонить перед вами колено, и покорно молю вас считать меня вместе со спутниками не чужаками более, а гостями — и отнестись к нам по закону гостеприимства.

Женщина медленно сощурилась на Ярви. Потом оглядела воинов, аккуратно убрала в ножны кинжал и швырнула палочку в костер.

— Ну не зараза?!

— По закону гостеприимства? — пробормотал один из воинов, недоверчиво указывая на корабль на мели. — Эти дикари слыхали о гостеприимстве?

— Наш язык в твоих устах нагоняет тоску, чужеземец, — женщина всплеснула руками. — Но я Свидур из шендов. И я объявляю: встань, Йорв, ибо мы приглашаем тебя к нашему огню и под нашу защиту.

Другой воин в сердцах швырнул на землю топор и сердито проломился в кусты. Свидур проводила его взглядом.

— Мы так надеялись, что перебьем вас и заберем весь груз. Нам не приходится привередничать, ведь по весне сюда нагрянет с войной ваш Верховный король. Этого человека слепили из жадности. Клянусь, я и представить не могу, чем таким ценным для него мы владеем.

Ярви обернулся на Анкрана, который следил за разговором с глубочайшим подозрением на лице.

— Мои печальные наблюдения говорят о том, что есть люди, которым всегда всего мало.

— Такие люди есть. — Она уперла руку в колено и печально положила голову на ладонь. Расположившиеся полукольцом воины с расстройством присаживались на корточки, а один вырвал мох и уже оттирал свою боевую раскраску.

— Этот день мог стать для нас удачным.

— И до сих пор еще может. — Ярви, пошатываясь, поднялся на ноги и стиснул ладони на манер матери, когда та начинала вести торг. — У нас есть груз, и наш капитан была бы рада обменять его…

Маленькие грязные тайны

Каюта Шадикширрам была тесной, и внутри нее рябило в глазах. Три мутных окна-бойницы просеивали пятна тусклого света, кули с мешками, свисавшие с низких балок, отбрасывали пятна тени. Большую часть пола занимала кровать, заваленная простынями, мехами и несвежими подушками. Большую часть остального места — непомерный, окованный железом сундук. По углам валялись пустые бутылки. Пахло смолой, морской водой и жжеными благовониями, застарелым вином и потом. Но по сравнению с привычной жизнью Ярви — если это можно было назвать жизнью — капитан обитала в запредельной роскоши.

— Починка долго не продержится, — объясняла Сумаэль. — Надо возвращаться в Скегенхаус.

— Прелесть моря Осколков в том, что оно круглое. — Шадикширрам обвела в воздухе круг бутылкой. — Мы дойдем до Скегенхауса с другой стороны.

Сумаэль остолбенела.

— Но одно дело — за считаные дни и другое — за месяцы!

— Ты себе знай веди корабль, как обычно. Неужели это так трудно? Злейший враг морехода — это море, но ведь дерево не тонет, правда? Пойдем прежним курсом. — Шадикширрам скосила глаза на Ярви, когда тот пригнулся под притолокой. — Ага, мой посол! Раз наша кожа до сих пор с нами, значит, дела идут успешно?

— Мой капитан, мне надо с вами поговорить, — произнес он, опустив твердый взгляд: так служитель разговаривает со своим государем. — Наедине.

— Хммм. — Она выпятила губу и потренькала по ней пальцами, как музыкант по струнам арфы. — Когда мужчина хочет встретиться со мной наедине, мне всегда любопытно — даже если он слишком юн, искалечен и вообще такой невзрачный, как ты. Сумаэль, возвращайся строгать и заколачивать, мы должны к утру спуститься на воду, поняла?

На скулах Сумаэль заиграли желваки, когда та стиснула зубы.

— Лишь бы не под воду. — И, пихнув плечом Ярви, девушка вышла.

— Ну? — Шадикширрам потянула длинный глоток из бутылки и со стуком поставила ее на пол.