Море Осколков

Колл бросил последний взгляд на счастливое лицо тысячелетней покойницы и заметил, как что-то блеснуло среди осколков стекла. Золотое запястье, совершенно такое же, как на картинке, и Колл просунул руку и положил его себе в карман.

Едва ли эльфийская женщина станет по нему тосковать.

35. Чрево Отче Тверди

— Там опасно, — угрюмо напомнила Скара.

Удачный момент Рэйту, чтоб задрать нос и отбахвалиться геройским присловьем. Не так давно его было бы не заткнуть. «На это я и рассчитываю», или «с опасности я обычно начинаю завтрак», или, лучше, «для врагов»! Но получилось только сдавленное:

— Айе. Но мы должны остановить подкоп, пока его не подведут под стены…

Добавить нечего. Они и так знали, что стоит на кону.

Все.

Рэйт обернулся к добровольцам — лица, кромки щитов, лезвия мечей в целях ночной скрытности обмазаны золой. Две дюжины самых проворных гетландцев, две дюжины самых пылких ванстерцев — и он.

Крушитель Мечей тянул против короля Атиля жребий за право возглавить их — и выиграл. Пока они ждали своего часа, великан стоял и улыбался, смакуя каждый вдох, словно ночь была пропитана цветочным ароматом. Не выказывал ни малейшего страха — как не выказывал никогда, Рэйт отдавал ему должное. Но то, что раньше казалось храбростью, теперь выглядело настоящим безумием.

— К тебе не станут относиться хуже, если ты не пойдешь, — проговорила Скара.

— Я стану хуже к себе относиться. — Если только такое возможно. Рэйт на мгновение встретился взглядом с братом, и Рэкки отвернулся, его темное от пепла лицо отвердело. Со всех сил доказывает, что готов быть тем из них, кто суровый боец, пускай оба знали: нет, не готов. — Надо присмотреть за спиною брата.

— Даже если он не желает, чтобы ты ему помогал?

— Раз так, то особенно.

Рэкки держал на плече один из здоровых глиняных кувшинов, в которых плескался южный огонь отца Ярви. Другой у Сориорна. Рэйт припомнил, с каким ослепительным жаром это вещество пожирало суда Верховного короля, как выбрасывались в воду горящие моряки. Затем представил, каково смазывать им лесовины в подземном походе и подносить туда факел — и его отвага получила весомую оплеуху. Интересно, сколько еще ударов она сможет выдержать? Не так давно его не страшило ничего. Или он себя так постоянно обманывал?

Боги, скорее бы выйти.

— Хуже нету долго ждать, — пробубнил он.

— Хуже, чем получить ножом, сгореть или остаться под завалом?

Рэйт сглотнул.

— Нет. Не хуже.

— За меня не бойтесь, о моя королева. — Горм шагнул к ним, сунув большие пальцы за неохватный пояс — он все любил принимать на свой счет. Короли, что поделать. В их донебесном самомнении, как правило, причина как восшествия на престол, так и падения. — Матерь Война дохнула на меня в колыбели, — затянул он свою воистину припевку. — Предсказано, что ни один муж не в силах лишить меня жизни.

Скара вопросительно сдвинула бровь:

— А как быть, если на вашу голову рухнет гора земли?

— Э, Отче Твердь тоже меня обожает и не станет давить в Йиллинговой яме. Я буду охранять вход, пока другие отправятся надрываться с лопатами. Но советую вам научиться чихать на смертельную угрозу.

Судя по бледности, Скара, скорее, на нее наблюет.

— Почему?

— Не будь Смерти, заниматься войной глупо и скучно. — Горм стянул через голову великую цепь и передал ей. — Окажите честь, сохраните сие в целости до окончания дела. Некрасиво, если она загремит прямо у прикорнувшей Смерти над ухом.

Как только владелец цепи грузно отошел, Скара растерянно уставилась на ниспадавшие с ладоней навершия мечей. Серебро, золото и прелестные камни сияли в факельном свете.

— Так вот оно: каждый из них — мертвец, — с придыханием прошелестела она, бледная, словно глядела им в лица. — Десятки, дюжины.

— Не считая тех, кто был без меча. Или совсем безоружны. Когда он их убивал.

Не так давно при виде этой цепи Рэйт раздувался от гордости — состоять при таком достославном воителе! Не так давно он мечтал выковать свою. А теперь задумался, на какую длину уже б протянулась его цепь, и от этой мысли испытал мерзкое недомогание, не слабее, чем было на лице у Скары, когда та подняла взгляд:

— Этого я не хотела.

Боги, она красавица. Точно внутри ее свет, и чем темнее вокруг, тем ярче суждено ей сиять. Он задумался, и не впервые: что бы случилось, будь они другими людьми, встреться они в другом месте, в другое время? Она — не королева, и он — не убийца. Но ничего не поделать, ты тот — кто ты есть.

— И никто бы не хотел, — хрипло каркнул он.

— Пора. — Горм аккуратно куснул последний каравай, передал хлеб дальше и скрючился, помещая огромное тело в узкий проход.

Каждый, следуя за ним, отхватил по куску, каждый, без дураков, гадал — не последний ли он в его жизни. Рэйт шел в конце, сжевал, что влезло в рот, а остаток раскрошил в кулаке и бросил за спину — дар детям Войны-Матери, воронам. Он хоть не шибко верил в удачу, но понимал — сейчас нельзя пренебрегать ничем.