Море Осколков

— Айе, — согласился Рэйт. Сквозь крыло лагеря Яркого Йиллинга пролегал выжженный шрам, и, судя по запаху горелой соломы, она хорошо потрудилась над его обозами с сеном.

— С этой девкой здорово дружить и очень, очень плохо ссориться. — Дженнер хихикнул. — Она мне понравилась, еще когда в первый раз наткнулся на них у Запретной.

— Ты ходил по Запретной? — спросил Рэйт.

— Три раза.

— На что она похожа?

— Сильно смахивает на большую реку.

Рэйт уже глядел мимо, на покосившийся проход в башню Гудрун. Оттуда только что вышел Рэкки. Морской бриз ерошил светлые волосы, пока он тревожно всматривался в Йиллинговые огромные погребальные насыпи.

Дженнер вопросительно поднял бровь.

— Давай, может, помогу?

— Некоторые вещи положено делать самому. — Минуя старичину-разбойника, Рэйт потрепал его за плечо.

— Брат.

Рэкки не взглянул на него, только на виске его вздрогнула жилка.

— Кто — я?

— Не знаю, но ты обалденно здорово на меня похож.

Рэкки не улыбнулся.

— Иди лучше своей дорогой.

— Почему? — Но не успев это произнести, Рэйт ощутил присутствие некой могучей силы и нехотя развернулся. Крушитель Мечей пригнулся в проеме прохода и шагнул под утреннее солнце. За его плечом следовал Сориорн.

— Смотри-ка, кто тут рассекает, — пропел Горм.

Сориорн тщательно поправил свой гранатовый невольничий ошейник.

— Это Рэйт. — Он, как обычно, произносил мало слов, да и те — очевидны.

Горм прикрыл глаза и стоял, вслушиваясь в отдаленные распевы жрецов Единого Бога.

— Вот настоящая музыка! Что еще так успокаивает по утрам, как не псалмы врага по погибшим?

— Может, арфа? — бросил Рэйт. — Я люблю слушать арфу.

Горм открыл глаза.

— Ты серьезно считаешь, будто шутки срастят сломанное тобою?

— Они не повредят, государь. Я хотел бы вас поздравить с помолвкой. — Хоть и трудно представить, от чьей бы помолвки он был в наименьшем восторге. — Скара будет королевой всему миру на зависть, а в приданое принесет с собой Тровенланд.

— Бесспорно, выигрыш высок. — Горм простер руку и взмахом обвел воинов, что со всех сторон окружали крепость. — Но перед тем, как я предъявлю на него права, остается одна ерундовинка — разбить здесь Верховного короля. Твоя неверность вынудила меня поставить все на изворотливость отца Ярви, взамен нашим с матерью Скейр планам замириться с праматерью Вексен.

Рэйт кинул взгляд на Рэкки, но брат не отрывал глаз от камней под ногами.

— Я и не думал…

— Я развел псов не для того, чтобы они думали. Я держу их ради послушания. Мне ни к чему беспородные шавки, которые не желают прибегать по свистку. Которые не рвут клыками, когда я велю рвать. Таким никудышным созданиям под моим кровом приюта нет. Я предупреждал тебя, когда разглядел в тебе зернышко жалости. Я предвидел: придет время — и ты им подавишься. Так и вышло. — Горм отвернулся, качая головой. — Столько ребят, готовых сто раз убить, только б оказаться на твоем месте — и угораздило же меня взять тебя!

— Одно расстройство, — добавил Сориорн и с прощальной ехидной усмешкой двинулся за хозяином.

Рэйт остался стоять в тишине. Было время, он выделял Гром-гиль-Горма среди прочих людей, восхищался им. За его силу. За безжалостность. Мечтал стать на него похожим.

— С трудом верится, что когда-то я боготворил этого козла.

— Вот здесь мы отличаемся, — протянул Рэкки. — Я-то всю жизнь его ненавидел. Тут, однако, другой расклад. Мне без него по-прежнему не обойтись. Что ты задумал провернуть?

— Ничего я не думал. — Рэйт насупился на брата. — Не так-то легко убивать того, кто не сделал тебе ничего плохого.

— Никто и не обещал, что будет легко.

— Ладно, все нетрудно, если не тебе этим заниматься. Я смотрю, ты у нас любитель серьезных дел, — отчеканил Рэйт, пытаясь понизить голос, а заодно опустить кулаки, — вот только делать их приходится мне!

— Ладно, значит, ты мне уже не помощник? — Рэкки ткнул пальцем в сторону Бейловой залы. — Раз выбрал эту сучку вместо родного…

— Не называй ее так! — рявкнул Рэйт, кулаки его набухли. — Я просто выбрал ее не убивать!

— И вот куда нас занесло. Вовремя ты решил помучиться совестью. — Рэкки повернул голову к могилам. — Буду молиться за тебя, братик.

Рэйт хмыкнул.

— Вспомни селян на границе. Как думаешь, они молились, когда мы явились в ночи? Молились, да так горячо, как только хватало сил!

— Ну и что?

— Молитвы не уберегли их от меня. С какой стати молитвы спасут меня от какого-нибудь другого подонка? — И Рэйт отправился вдоль стены, назад к Синему Дженнеру.

— Неприятности? — спросил старый налетчик.

— Выше крыши.

— Семья есть семья. Полагаю, рано или поздно брата ты переубедишь.

— Возможно. Правда, Крушитель Мечей не настолько уступчив.

— По нему заметно — уступать он не любит.

— Я с ним завязал. — Рэйт плюнул со стены. — И с собой завязал. С тем, кем я был.

— Тебе нравилось им быть?

— В то время — еще как. Хотя, сдается мне теперь, я был самым настоящим гадом. — Лицо той женщины не хотело его отпускать, и он проглотил ком и уставился на старые плиты под ногами. — Откуда люди узнают, что поступают правильно?

Дженнер устало пшикнул, сдувая щеки.