Море Осколков

— Такова война, парень. А ты чего ждал?

— Значит, они уж два дня как ушли.

Бранд поглядел на старика и на парня с раненой ногой.

— И мы не сможем идти быстро. Мы их не догоним.

— Да.

Хуннан смотрел на север, и на скулах у него желваки ходуном ходили. Он смотрел на север, и взгляд его не обещал ничего хорошего.

— Но мы и не можем оставить это неотмщенным. Здесь недалеко ванстерская деревня. Прямо тут, за рекой.

— Риссентофт, — сказал Сордаф.

— А ты откуда знаешь?

Тот пожал плечами:

— Там торжище большое, скотину продают. Мы с дядей по весне туда овец гоняли. Тут брод есть неподалеку.

— Его не стерегут? — спросил Бранд.

— Мы ж не стережем…

— Значит, решено.

Хуннан проверил, как ходит в ножнах меч, и громко объявил:

— Мы переправимся через брод и пойдем на Риссентофт. Давайте, дохляки, вперед шагом марш!

И наставник опустил голову и пошел первым.

Бранд побежал за ним и тихо, чтобы другие не слышали — зачем спорить с вожаком при всех, и так вид у всех унылый — заговорил:

— Мастер Хуннан, подождите. Они плохо поступили с нами, но разве это правильно — делать с ними то же самое?

— Раз мы не можем добраться до пастухов, проредим стадо.

— Это сделали не овцы. И не пастухи. Это были воины.

— Такова война, — скривился Хуннан. — Правильно, неправильно — какое это имеет значение? Король Атиль сказал: последнее слово за сталью. За сталью — значит, за сталью.

Бранд показал на уцелевших жителей Халлебю, копавшихся на пепелище.

— Разве мы не должны остаться и помочь им? Какой смысл сжигать какую-то деревню только из-за того, что она стоит через реку и…

Хуннан резко развернулся к нему:

— Это может помочь следующей деревне! Мы — воины, а не няньки! Я дал тебе второй шанс, парень, но, думаю, зря. Я был прав, в тебе больше от Отче Мира, чем от Матери Войны.

Поглядев на то, что сделала с деревней Матерь Война, Бранд подумал: а чем это плохо-то?

— А если б твоих близких убили, а? Сожгли твой дом? Угнали в рабство твою сестру? Тогда бы ты мстил?

Бранд оглянулся на остальных — люди понуро ковыляли следом. Вздохнул и поддернул два висевших за спиной щита.

— Да, — наконец сказал он. — Я бы мстил.

Правда, все равно непонятно, что в этом во всем хорошего…

Огонь

— Мне, похоже, нужен новый меч.

И Колючка со звоном бросила отцовский клинок на стол.

Рин как раз затачивала чей-то меч. Проведя по нему еще раз точильным камнем, она вскинула хмурый взгляд:

— Где-то я это уже слышала.

— Очень надеюсь, что теперь ты согласишься.

— С чего бы это? Потому что ты переспала с моим братцем?

— Потому что битва грядет. А королева Лайтлин желает, чтобы ее Избранный Щит вышла на бой с достойным оружием.

Рин отложила точильный камень и подошла, отряхивая ладони от пыли.

— Избранный Щит королевы? Ты, что ли?

Колючка вздернула подбородок и гордо ответила:

— Я.

И они так смотрели друг на друга некоторое время, а потом Рин взяла Колючкин меч, прикинула длину, потерла большим пальцем дешевое навершие и положила обратно.

— Ну, если королева Лайтлин так сказала — значит, так оно и есть.

— Вот и славно, — проворчала Колючка.

— Мне понадобятся кости.

— Для чего?

— Чтобы сплавить с железом, которое пойдет на сталь.

И Рин кивнула в сторону блестящего клинка в тисках на верстаке — того самого, что она точила.

— Для этого я использовала кости ястреба. Еще у меня были волчьи. И медвежьи. Умеючи, можно вселить дух животного в клинок. Так что подбери что-нибудь. Для силы. Чтоб клинок стал смертоносным. Что-то значимое для тебя.

Колючка с мгновение подумала, а потом ее осенило! Она улыбнулась — точно. Это то, что нужно. Колючка сняла с шеи мешочек и выложила гладкие от времени, пожелтевшие косточки на стол. Она их столько с собой носила. Настало время найти им хорошее применение.

— Как насчет костей павшего героя?

Рин изумленно вскинула брови:

— Хм. Что ж, отлично.

* * *

Они остановились на усыпанной пеплом прогалине у реки. Стоявшие кольцом камни в центре почернели — здесь что, пожар был?

Рин скинула с плеча здоровенную сумку с инструментами:

— Вот мы и пришли.

— А зачем ты так далеко забралась?

И Колючка сбросила наземь мешки с углем, с наслаждением выгнула спину и вытерла потное лицо ладонью.

— А чтоб никто не узнал, что я здесь делаю. Кстати. Разболтаешь — убью.

И Рин бросила Колючке лопату:

— А теперь иди к реке и накопай мне глины с тиной.

Колючка мрачно покосилась на нее, потрогала языком дырку в зубах.

— Да уж, со Скифр-то поприятней было.

— Это кто?

— Неважно.

Охнув, она вошла по пояс в поток — леденющий! Это летом-то! Но делать нечего, и Колючка принялась выкапывать со дна тину с илом и выбрасывать все это на берег.

У Рин с собой был припасен кувшин. Она положила туда пару сероватых кусков железной руды и черный пепел, оставшийся от костей Колючкиного отца, щепотку песка, две стеклянные бусины, а потом принялась замазывать глиной крышку.

— А стекло для чего? — спросила Колючка.

— Чтоб примеси из железа убрать, — пробормотала Рин, не поднимая глаз. — Чем больше жар в горне, тем чище сталь и крепче клинок.

— Где ты всему этому выучилась?