Море Осколков

Оказалось, она вскочила на ноги — во всяком случае, попыталась. Ее поймал за мокрую рубаху Ральф и с силой дернул вниз. Проклятие захлебнулось, из горла вырвался противный писк.

— Не смей, — страшным шепотом приказал кормчий.

Колючка разом почувствовала себя очень неуютно и одиноко посреди этого огромного пустого зала. А ведь вокруг полно вооруженных людей, вдруг поняла она. Во рту разом пересохло. И очень захотелось до ветру. Прямо очень сильно.

Праматерь Вексен стояла и смотрела на нее. Ни страха, ни гнева не было в ее взгляде. Только слабое любопытство — так смотрят на муравья, вид которого никак не получается опознать.

— Кто эта… мгм. Кто это с тобой?

— Недалекая дурочка. Вот, служит мне.

Ярви снова принял коленопреклоненное положение. Здоровая ладонь прикрывала окровавленный рот.

— Простите ее за дерзость. Она и так страдает от собственной глупости и избытка верности…

Праматерь Вексен улыбнулась тепло-тепло, прямо как Матерь Солнце, однако голос ее вмораживал в пол. Колючка чувствовала, что продрогла до костей.

— Помни, дитя, что верность может обернуться великой милостью. А может — страшным проклятием. Все зависит от того, кому ты хранишь верность. Во всем должен быть порядок. И порядок этот — нерушим. А вы, гетландцы, забыли свое место. Верховный король запретил обнажать мечи.

— Я запретил, да… — эхом отозвался Верховный король, сипло и тихо, так что голос его едва слышался под темной громадой свода.

— Пойдя войной на островитян, пойдете войной на Верховного короля и первую из служителей, — отчеканила праматерь Вексен. — Война с островитянами — это война с инглингами и жителями Нижней страны, с тровенцами и ванстерцами. Да, это война с Гром-гиль-Гормом, Крушителем Мечей, которому не суждено погибнуть от руки мужа.

И она указала на убийцу отца Колючки. Тот маялся у дверей, неловко преклонив одно колено.

— Более того, это война с Императрицей Юга, которая совсем недавно заключила с нами союз.

И праматерь Вексен широким жестом обвела огромный зал и всех, кто в нем находился, и перед лицом их отец Ярви со своей командой голодранцев воистину были подобны слабому стаду.

— Пойдете ли вы войной на полмира, гетландцы?

Отец Ярви заулыбался как деревенский дурачок:

— Мы верные слуги Верховного короля, заключенные им союзы вселяют в нас радость и доверие!

— Вот и скажи своему дяде: хватит бряцать оружием. А если он обнажит меч без благословения Верховного короля…

— …сталь будет моим ответом, — проскрипел Верховный король, злобно выпучив слезящиеся глаза.

Голос праматери Вексен зазвенел железом — да так, что каждый волосок на шее Колючки встал дыбом:

— Помни: со времен Божьего Разрушения мир не видел расплаты, подобной той, что обрушится на вас!

Ярви нырнул в такой низкий поклон, что его нос почти коснулся пола:

— О величайшая, о милостивая! Кто же решится навлечь на себя твой гнев? Могу ли я подняться?

— Еще одно маленькое дельце, — тихо и внятно сказал кто-то за их спинами.

И между ними быстро просеменила молоденькая женщина. Худая, светловолосая, неестественно улыбающаяся.

— Думаю, вы знакомы с сестрой Исриун? — усмехнулась праматерь Вексен.

Отец Ярви, похоже, потерял дар речи. Таким его Колючка еще не видела.

— Ты… ты что же, приняла обеты служительницы?..

— Куда же еще податься лишенному наследства и чести? Вспомни себя, о брат…

Исриун вытащила платок и промокнула кровь в уголке рта Ярви. Нежненько так. Вот только глаза ее смотрели совсем не нежно. А так, что кровь в жилах стыла.

— Теперь мы снова одна семья, как когда-то.

— Она прошла испытания три месяца назад. Ни одного неправильного ответа, — проговорила праматерь Вексен. — Более того, она весьма сведуща в делах, касающихся эльфийских реликвий.

Ярви сглотнул:

— Ничего себе!

— Наш священный долг — охранять их, — сообщила Исриун. — Дабы не допустить нового Разрушения.

Она нервно сплетала и расплетала тоненькие пальцы.

— Слышал ли ты о воровке и убийце по имени Скифр?

Ярви растерянно поморгал:

— Не припоминаю такого, хотя…

— Община разыскивает эту женщину.

Исриун хищно улыбнулась и зло прищурилась.

— Она осмелилась войти в эльфийские развалины Строкома. И вынесла оттуда… разные предметы.

По залу пронесся вздох ужаса, эхо его тысячью шепотков разошлось по балконам. Люди совершали знамения, отвращающие зло, бормотали молитвы и мрачно покачивали головами.

— Что за времена настали? — горестно прошептал отец Ярви. — Честное благородное слово: если я хоть краем уха услышу об этой Скифр, немедленно вышлю голубя!

— Как мило с твоей стороны, — улыбнулась в ответ Исриун. — Знай: всякий, кто заключит с ней сделку, повинен смерти на костре.

И она стиснула пальцы с такой силой, что костяшки рук побелели.

— А ты же знаешь: мне совсем, совсем не хочется сжигать тебя на костре.

— Вот видишь, сколь многое нас объединяет, — истово покивал Ярви. — Могу ли я удалиться, о величайший из людей?

Верховный король дернул головой — то ли кивнул, то ли встрепенулся во сне.

— Я возьму на себя смелость истолковать это как знак согласия.