Море лунного света

– Ты стыдишься меня? – жалобно спросила она, всхлипывая. – Я недостаточно для тебя хороша? Поэтому ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?

– Конечно, нет, – мягко заверил я ее. Мы это уже проходили. Этот разговор у нас был много раз.

– Но прошло пять месяцев! – Она вытерла нос скомканной салфеткой. – Я хочу, чтобы мы вместе куда-то ходили, что-то делали. А теперь, когда я закончила свою работу, – чтобы проводили вместе больше времени.

Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это значит. Она хотела, чтобы я стал ее новой навязчивой идеей, центром всех ее мечтаний о будущем. Я был ее средством спасения от глубокого, врожденного несчастья.

Но я не был ее спасением. Я был ее проблемой, потому что я был в позиции власти, когда все только начиналось. Она доверилась мне как профессионалу, а я предал это доверие. Я воспользовался ее уязвимостью. И хотя я пытался убедить себя, что это было по обоюдному согласию, в глубине души я знал, что это не так, потому что наши отношения никогда не были равноправными. Теперь она чувствовала себя увязшей в них и бессильной, и вполне справедливо. В чем она действительно нуждалась, так это в возобновлении психотерапии. Но если бы она обратилась к другому врачу, ей пришлось бы раскрыть правду о наших отношениях, так что помочь ей должен был я и только я.

Дрожа и горестно всхлипывая, она пробормотала:

– Теперь все по-другому. Ты не звонишь мне так часто, как раньше.

– Я каждый день звоню тебе в обед.

– А раньше звонил чаще.

Увы, в этом споре я не мог ни защититься, ни победить. Мог лишь попытаться ее успокоить.

– Я просто хочу, чтобы ты оставался со мной каждую ночь! – всхлипнула она. – Я не знаю, почему ты всегда возвращаешься к себе, когда мог бы легко остаться тут!

– Ты знаешь почему, – объяснил я. – Мы должны делать вид, что ничего не происходит. Иначе я могу потерять работу, и что мы тогда будем делать?

Она придвинулась ко мне, обняла за талию и уткнулась заплаканным лицом в мое плечо.

– Я знаю. Прости меня. Ты прав. Мне так плохо без тебя, и я не выношу одиночества, и я хочу, чтобы ты все изменил к лучшему, как ты раньше делал.

Это было тяжелое бремя – полная ответственность за счастье Мелани. Я чувствовал его груз, и мне очень хотелось исправить то, что я натворил.

Она посмотрела на меня умоляющим взглядом, а потом потянулась ко мне за поцелуем. У нее текло из носа, вкус алкоголя в ее дыхании вернул меня в детство. Это вызвало у меня приступ отвращения, но я понимал, что не могу оттолкнуть ее. Только не сейчас.

– Полежи со мной, – прошептала она и потянула меня за руку. – Я хочу, чтобы ты обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.

Я устал и был голоден – я так и не доел свой ужин, – но понимал, что не могу ей отказать. Она была подавлена, и потребуется некоторое время, чтобы утешить ее. Возможно, после целой бутылки она быстро заснет. Я надеялся на это, потому что был морально и эмоционально истощен.

На следующий день я принял утренних пациентов, а в обеденный перерыв привел в порядок свой стол и книжные шкафы, потому что съемочная группа должна была приехать в час. Незадолго до этого ко мне заглянула Кэролайн.

– Выглядит неплохо, – сказала она. – И спасибо, что согласились. Это может иметь для нас огромное значение.

Я не совсем понял, что она имела в виду, но предположил, что одна из самых богатых семей Нью-Йорка в долгу не останется. Кэролайн была честолюбива и иногда говорила о том, чтобы расширить практику в Бруклине или даже в Коннектикуте, где она жила. Поиск инвестора с глубокими карманами, вероятно, входил в ее генеральный план.

– Не за что, – ответил я. Мне даже нравилась мысль, что сегодня мне не придется сидеть в кресле и слушать о проблемах других людей. В последнее время я едва справлялся и с собственными.

Часы пробили час, и мой телефон зазвонил как по команде.

– Должно быть, это они. – Кэролайн заправила волосы за ухо. – Я спущусь, встречу их и провожу к вам. И не нервничайте. Они просто студенты колледжа, – добавила она, но я подозревал, что это было напоминание для нее, а не для меня. – Не сомневаюсь, им понравится все, что вы скажете. Удачи. Ни пуха ни пера!

– К черту, – усмехнувшись, ответил я.

Через некоторое время в дверь моего кабинета постучали и вошла Кэролайн со съемочной группой, которая оказалась меньше, чем я ожидал. Только девушка с рюкзаком, прижимавшая к груди папку, и высокий, худощавый, бородатый парень, тащивший камеру в большом чехле и штатив.

Мой взгляд остановился на девушке как раз в тот момент, когда солнце вышло из-за облака и осветило дубовые листья за окном. Это была стройная блондинка нордической внешности, она одарила меня такой ослепительной улыбкой, что я чуть не упал со стула. Я быстро поднялся из-за стола.

– Добрый день. Добро пожаловать.

– Это доктор Дин Робинсон. – Кэролайн указала на меня. – Один из самых многообещающих психотерапевтов Нью-Йорка по части ситуаций, связанных с переживанием горя. Нам очень повезло, что он в нашей команде.

Девушка уверенно шагнула вперед и протянула мне руку.