Мор

Помещение поразило и размерами, и эклектичностью обстановки. Над головой высоченный потолок и балки перекрытий; в одном углу — камин, в другом — самый настоящий фонтан, в прозрачной воде которого мелькали искорки миниатюрных рыбешек. Дальнюю часть кабинета занимали книжные шкафы, там же у окна стоял письменный стол и несколько не слишком удобных на вид стульев для посетителей. Непосредственно же у входа высокая ширма отгораживала закуток с буфетом, невысоким столиком и парой мягких диванчиков.

— Проходите, — пригласил нас туда Витайла, достал покрытую пылью бутылку и с помощью штопора легко выдернул из нее пробку. — Обратите внимание на этих зверушек. Всех сам добыл!

Я глянул на завешенную оленьими и кабаньими головами стену, а преподобный нахохлился и покачал головой:

— Сейчас не время!

Но первый советник и слушать ничего не стал.

— Ерунда! — отмахнулся он. — Капля вина не повредит даже вам! — Маркиз выставил на стол три украшенных замысловатой чеканкой чашки, ловко наполнил их и сделал приглашающий жест. — Ну-с, за здоровье их высочеств!

Я прикоснулся к серебряной посудине и почувствовал, как пальцы охватило непонятное жжение. Виду не подал, хлебнул вина — и будто расплавленного свинца в себя влил.

Святость кипятком прокатилась по телу и с головы до ног окутала очищающим пламенем. Пламенем невидимым и неосязаемым, но причиняющим боль почище сунутой в рану раскаленной кочерги. Хранись в душе скверна, враз покатился бы по полу в страшных корчах. Но скверны не было. Совсем. И лишь забившиеся в агонии нечистые дико взвыли, когда их ошпарило нежданно-негаданно обрушившимся благословением.

— Но позвольте! — воскликнул вертевший в руках серебряную чашку преподобный Астус. — Это ведь…

— Три прибора из сервиза, принадлежавшего некогда Майе Милостивой, — подтвердил маркиз. — Они до сих пор помнят прикосновения рук святой, подумать только!

— Такие вещи должны храниться в монастырях, — ворчливо заметил священник, — чтобы любой желающий мог поклониться святыне…

— Да вы пейте, пейте! — расхохотался Витайла. — Может быть, когда-нибудь я и передам их в дар Церкви. Мне ведь тоже о душе подумать надобно! — И он повернулся ко мне: — Что-то не так, Себастьян?

— Вино… — стряхнув оцепенение, пробормотал я. — Вам не показалось оно жидковатым? Похоже, год был дождливым.

— Вино жидковатое? — В пустых глазах маркиза мелькнуло раздражение, но он тут же расхохотался: — Не обращаю внимания на такие мелочи! Я просто люблю выпить!

Преподобный сделал осторожный глоток, с благоговением погладил чашку и, отставив ее на стол, взял бутылку.

— Шестьдесят третий? — задумался он. — Не самый удачный год. Помню, в конце лета вышел из берегов Арис и нас чуть не смыло…

— Да перестаньте вы! — обиделся первый советник. — В конце концов, мы здесь не за этим собрались!

Вот уж действительно — не за этим. Я сделал еще один глоток, и теперь исходящая от чашек святость показалось мягким теплом весеннего солнца. Бесы затихли, на меня накатила умиротворенность.

Хорошо.

Хорошо — да, но все совершенно по-иному обернуться могло. Начни официала ордена Изгоняющих на глазах настоятеля монастыря Всех Святых от прикосновения к святыне судороги колотить, и моя миссия закончилась бы, даже не успев начаться. Просто повезло, что давным-давно всю потустороннюю силу сжег.

Хотя дело, конечно, не в везении, а в элементарной осторожности. Подручные Высшего ищут переполненную скверной душу? Ну-ну, пусть дальше ищут. Зря, что ли, каждую декаду в молельный дом захаживаю? Чист, господа, чист, будто свежевыпавший снег.

И вот — пригодилось.

— Да-да, конечно, — закивал настоятель монастыря Всех Святых. — Видите ли, господин Март, в этом деле есть один момент, который нам бы хотелось сохранить в тайне.

— Слушаю вас, — насторожился я, попутно гадая, был ли в действиях маркиза злой умысел. Специально для меня он выставил на стол принадлежавшие Святой Майе чашки или просто преподобного решил подразнить? Вопрос.

— Как вам известно, в Рауляе за последние месяцы пропало около трех дюжин человек…

— Всякий раз это случалось в полнолуние, не так ли?

— Это неважно, — пробурчал первый советник. — Преподобный, переходите к делу…

— Не подгоняйте меня, маркиз! — вспылил Астус. — Вопрос очень деликатный!

— Рассказывайте как есть!

— Господин Март, вам известно, что случилось с приехавшим в город братом-экзорцистом?

— Его нашли в реке, — припомнил я. — Но он не утонул, а был задушен.

— На самом деле, его нашли на берегу, а в воду тело оттащили уже монахи местной обители Всех Святых.

— Вот как? С какой целью, позвольте узнать?

— Рядом с Изгоняющим лежало несколько тел пропавших горожан. И умерли они уже давно — на телах были явственные следы разложения. Братья просто хотели избежать огласки. Вы ведь помните, как говорится у преподобного Модеста Оражского…

— «И восстанут из могил мертвые, и станут ходить меж людей исторгнутые Пустотой бесы…» — по памяти процитировал я откровения.