Мор

— Стоит начаться беспорядкам в Довласе, следом полыхнет Тирош. Да и в Марне не все так спокойно, как видится со стороны. В Акрае могут решить, что проще обойтись малой кровью, и предпочтут остаться в стороне.

— Политика! — прорычал Луринга. — И что предлагаешь? Сидеть и ждать у моря погоды?

— Вовсе нет, — покачал я головой. — Предлагаю сделать все так, чтобы и комар носа не подточил. Забудьте об убийстве супруги, главное — уничтожить заговор.

— Для этого надо сначала узнать, кто именно в нем замешан!

— А что я вам говорил про тайную жандармерию?

— Бесов праздник! Оставь нотации при себе! Можешь предложить что-нибудь конкретное?

— Выпишите из Стильга Эдварда Роха.

— Того безумного лучника? — удивился Луринга.

— Того гениального лучника.

У Эдварда Роха был дар — он мог уложить стрелу в мишень из любого возможного положения. К сожалению, не в яблочко, а лишь куда придется. Но когда цель — Высший, а наконечник выкован из проклятого металла, главное — просто попасть. Впрочем, и после окончания войны королевская Тайная служба продолжала привлекать Эдварда Роха к выполнению известного рода поручений.

— Если я попрошу прислать его сюда, — нахмурился Рауль, — слухи об этом распространятся еще раньше, чем он прибудет в Ольнас! Тайная жандармерия не спустит с него глаз. Поручать Роху убийство Анны — просто безумие!

— Еще раз повторяю — забудьте вы пока о супруге! — попросил я. — А Эдвард свою роль сыграет, даже просто шатаясь по кабакам.

— Отвлекающий маневр?

— В том числе.

— Хорошо, так и сделаю. Что-то еще?

— Обсудим это, после того как вернусь из Рауляя. А пока моя команда разведает обстановку. — Сказал и почувствовал, как к горлу подкатил комок.

Команда! От всей труппы одна лишь Берта и осталась.

Остальных вытащить так и не удалось. Согласно донесениям агентов в Лиране, Валентина ранили при задержании и он не сумел выбраться из полыхнувшего, будто стог сена, кабака. Гуго, который и устроил пожар, сильно обгорел и скончался в больнице несколько дней спустя. А Марк Бонифаций Тарнье и вовсе просто растворился в воздухе. Пропал — и как не бывало.

Воспоминания о неудаче и сами по себе давили не хуже могильной плиты, а после холодного приема в Акрае на душе и вовсе скреблись кошки. Малькольм Паре за все время пребывания в столице принять меня так и не удосужился, и даже направление в Довлас вручил какой-то напыщенный чинуша. Еще и у Берты с лицом проблемы…

— Ты в порядке? — пригляделся ко мне герцог-консорт.

— В полном, — кивнул я. — Просто есть о чем подумать.

— Отправляешься в Рауляй сегодня?

— Теперь уже завтра.

— Извини за беспокойство. Я тебе все компенсирую.

— Договорились.

— Еще вина?

— Нет, пожалуй, — с сожалением отказался я. — Надо успеть отдать распоряжения.

— Тогда провожу.

Мы вышли в приемную и сразу столкнулись с заявившимся к Раулю маркизом Витайлой, которого сопровождал худощавый священник с осунувшейся физиономией аскета.

— Ваше высочество, — разом склонили головы посетители.

— Преподобный! Маркиз! — поприветствовал их Рауль. — Хочу представить официала ордена Изгоняющих господина Марта. Себастьян, это первый советник ее высочества маркиз Витайла и настоятель столичного монастыря Всех Святых преподобный Астус.

— Очень приятно, — пожал я протянутые руки.

— Господа, у вас ко мне какой-то вопрос? — поинтересовался герцог-консорт.

— На самом деле — нет. Мы хотели переговорить с господином Мартом, — пророкотал первый советник, оказавшийся высоким широкоплечим увальнем с красным, обрамленным густыми бакенбардами лицом. В отличие от подчеркнуто скромно одетого спутника, маркиз вырядился в шикарный камзол с золотыми пуговицами; пальцы его были унизаны перстнями, а пряжки туфель сверкали янтарем и серебром.

— Так и есть, — подтвердил преподобный.

— Тогда я вас оставляю, — улыбнулся Рауль. — Себастьян…

— Приятно было вновь встретиться, ваше высочество, — поклонился я на прощанье и вслед за странной парочкой вышел в коридор.

— Предлагаю поговорить у меня, — сразу взял ситуацию в свои руки маркиз Витайла. — Специально для такого случая, знаете ли, припасена бутылочка отменного вина. Велю накрыть стол…

— Чревоугодие — это грех, — поморщился преподобный Астус. — Да и не вовремя это.

— Ну тогда просто выпьем, — расхохотался советник.

Я вежливо улыбнулся, гадая, как маркизу удается сохранять такое жизнелюбие со всеми этими неотложными делами, государственными интересами, дворцовыми интригами и заговорами.

Или это лишь маска?

Мы поднялись на четвертый этаж; маркиз распахнул дверь, возле которой скучала пара охранников, и запустил нас в свой рабочий кабинет.

Рабочий? Кабинет?!