Монстр

Я грубо поцеловала его, в этот раз взяв желаемое, вместо того чтобы просто ждать. Наш поцелуй вызывал у меня ощущение, будто мы выплескиваем друг на друга свой гнев. Сэм прикусил мою нижнюю губу и потянул меня к себе, пока между нами не осталось никакого пространства. Подхватил и понес в смотровую, пинком открыл дверь и распластал меня на столе, не прекращая целовать, пока я скидывала рабочие кроссовки и расстегивала его рубашку.

В наших действиях не было ни романтики, ни расчета. Нам обоим было просто необходимо как можно скорее установить физический контакт. Я пыталась убедить себя, что в этом нет ничего страшного. Все равно на этом столе никого не осматривали. Он стоял здесь скорее для вида. На случай, если это место будет обнаружено и нам с доктором Дойлом придется дать полиции какое-то правдоподобное объяснение. Лечить в подпольной клинике людей без страховки – отнюдь не так страшно, как то, что мы с ним пытались скрыть.

Сэм прошелся языком от моих губ по подбородку и ниже к шее, а потом провел им между грудей. Обхватил одну из них губами прямо через ткань рубашки и со стоном спустил с меня штаны, не переставая кружить языком по возбужденному соску.

– Черт подери, – прошептал он и жадно втянул мою грудь в рот.

Я задрожала. Почему-то оттого, что нас разделяла ткань моей рабочей рубашки и спортивного лифчика, все происходящее становилось еще более грязным и эротичным. Я запустила пальцы в его волосы, а его внушительное крепкое тело прижалось к моему, когда он перешел ко второй груди и уделил ей такое же внимание.

Когда он снял с меня штаны и нижнее белье и я оказалась на смотровом столе обнаженная ниже пояса, Сэм грубо уложил меня на спину, разведя мои бедра свободной рукой и как можно шире раздвинув мне ноги.

– Я искренне надеюсь, что ты не попросишь меня остановиться.

Я помотала головой.

– Нет. Не останавливайся.

– Знаешь, в детстве я никогда не играл в детские игры. С детского питания я сразу перешел к оружию, минуя игрушечные машинки и головоломки. – Его губы распухли от наших грубых поцелуев. Он ухмыльнулся мне, впился пальцами в мои бедра и прижал меня к холодному металлическому столу.

– Хочешь сыграть в доктора и пациента? – Я быстро уловила ход его мысли.

Спорить я бы на это не стала, но готова была поклясться, что его щеки слегка покраснели.

– Идет. Откройся мне, Никс. – Он скользнул пальцами по внутренней стороне моих бедер прямо к центру. Я перехватила его запястье и с дразнящей улыбкой покачала головой.

– Сначала наденьте перчатки, доктор. Первый шкафчик слева от тебя.

Он остановился, а потом на его лице растянулась жуткая улыбка. Жуткая – потому что это была первая искренняя, счастливая, полная надежды улыбка, которую я увидела на лице Сэма за все десять лет, что я его знаю, – и до чего же это ужасно?

Сэм достал пару одноразовых перчаток и натянул их на свои большие ладони. Я удовлетворенно кивнула.

– Я новичок в этом деле, – сказал он, притворно оправдываясь, – так что прошу заранее меня извинить, пока я беру мазок из шейки, мисс Фитцпатрик.

– Пожалуйста, зовите меня Никс.

– Простите, я не ублажаю фанаток этого клуба[37], – невозмутимо ответил он.

Я прикусила губу, чтобы сдержать дикий хохот. Я знала не так много мужчин, которым было известно, что такое мазок из шейки матки, а тем более о том, как его брать. Я перекинула собранные в хвост волосы с края стола и посмотрела на Сэма, невинно хлопая глазами.

– Мое имя не имеет никакого отношения к баскетбольной команде. Я получила его в честь соблазнительной женщины-монстра. Вам от этого легче?

– Определенно.

К моему удивлению, Сэма это не отвратило. Он устроился между моих ног и раскрыл меня так широко, что я ощутила приятную боль оттого, что оказалась растянута до предела.

– А сейчас вы, возможно, почувствуете небольшой дискомфорт, – простонал он, вводя в меня два пальца. Я тотчас сжала их мышцами, тихо поскуливая, и подалась бедрами навстречу его руке.

– Мисс Фитцпатрик, – цокнул он, – пожалуйста, держите себя в руках.

– П-простите, – пробормотала я, приоткрыв глаза, как раз когда он убрал руку, а потом снова ввел в меня уже три пальца. Затем согнул их кверху, пока не задел точку G, свободной рукой придерживая мои ноги широко разведенными.

– Ах! – вскричала я.

– Все никак не могу попасть под нужным углом. Попробую еще раз.

Он ввел их снова, трахая меня пальцами – почти всей ладонью, – двигая ими внутрь и наружу, внутрь и наружу. А я лежала на спине, принимала его ласки, возбудившись так сильно, как еще никогда в жизни, и тихо повторяла его имя, не беспокоясь, если он узнает, как безнадежно я пала перед ним.

– Г-где ты научился это делать? – спросила я, приподнимая бедра. Каждый раз, когда я так делала, он прижимал мою талию к столу, тем самым велев мне быть послушной, и все это время не переставал двигать пальцами. – Похоже, ты знаешь, что делаешь.

– Поступил на подготовительные медицинские курсы после школы.

Я громко рассмеялась над его ответом, но когда подняла на него взгляд, то увидела, что он предельно серьезен.