Монгол

— Бектор сидел и разговаривал с Борте и даже не осуждал ее за слишком свободный язык. Он был так одинок. Она положила еду себе и ему из одного котла, уговаривала его поесть. Но у него, как я сказал, было дурное настроение, поэтому он из уважения к хозяйке проглотил всего несколько кусочков, а потом покинул Борте. Он мне сказал, что в Борте было нечто, что внушало ему отвращение, хотя она на самом деле очень красивая.

Он подождал ответа, но Джамуха молчал, и Бельгютей, став еще печальнее, продолжил повествование:

— Бектор лег спать и вдруг проснулся от ужасной боли в животе, а потом позвал шамана. Когда пришел Кокчу, он закричал, что брата отравили. Он приготовил ему отвар и заставил его выпить. Бектора вырвало, и изо рта вылетали куски пищи, пропитанные кровью…

Джамуха застыл от ужаса и отвращения, а потом прерывистым голосом спросил:

— Но ты же сказал, что Борте сидела рядом с Бектором и ела из того же самого котелка?

Бельгютей кивнул.

— Правда. Я спрашивал об этом Бектора. Но женщина входила и выходила из юрты. Она приносила чаши, кумыс и жареное просо. У нее была возможность подмешать отраву к пище Бектора. Он вспомнил, что у пищи был какой-то странный привкус. А может быть, она заранее положила отраву в его чашку.

Джамуха наклонил голову и уставился на огонь.

— Послушай, Джамуха, — продолжил Бельгютей. — Мне не дает покоя мысль о том, что у Борте нет причин травить Бектора, если только ей не приказал это сделать Темуджин!

Джамуха, не глядя на Бельгютея, тихо заговорил:

— Тебе не приходит в голову, что она могла это сделать сама, без чьего-либо приказа, а лишь для того, чтобы как-то помочь мужу…

Бельгютей откинул голову назад и расхохотался, успокоившись, проговорил:

— У нее дерзкие глаза. Я поражен, что она до сих пор не отравила самого Темуджина, ведь всем известно, что она жаждет любви Субодая! Нет, я думаю, она травила Бектора по приказу Темуджина…

Он замолчал, потому что глаза Джамухи пылали синим огнем ярости. Сдержанный юноша был вне себя от злости.

— Это ложь! — кричал Джамуха. — Она хотела отравить Бектора. Сама! И мне известно почему! — Он вскочил на ноги и весь дрожал, пытаясь прийти в себя. Когда он снова заговорил, у него был удивительно тихий голос: — Не бойся, больше никто не станет пытаться отравить Бектора. А сейчас уходи!

Бельгютей покинул Джамуху, а того еще долго била сильная дрожь. Затем он низко надвинул на голову капюшон и отправился задами к юрте Темуджина.

Борте сидела у огня вместе с Оэлун, и когда женщины увидели вошедшего, очень удивились. Оэлун сдержанно его приветствовала, а Борте побледнела и ничего не сказала. Джамуха, не ответив на приветствие Оэлун, сразу обратился к Борте. В его взгляде были ненависть и отвращение:

— Ты пыталась отравить Бектора!

Оэлун вскрикнула, но Борте лишь сильно побелела и нахально сказала:

— Ты лжешь!

Джамуха яростно покачал головой.

— Тебе известно, что я не лгу. Запомни одно: Темуджин сам должен разобраться с Бектором. Если ты сама сделаешь это — а я знаю, что у тебя есть для этого свои причины, — Темуджин станет всеобщим посмешищем. Я пока ничего не расскажу Темуджину, потому что он тебя убьет за то, что ты лезешь не в свое дело. Но, если ты еще раз попытаешься расправиться с Бектором, твоему мужу станет известно все!

— Что тебе известно, Джамуха? — с большим интересом спросила Оэлун.

Но он смотрел только на Борте, у которой побелели губы, а глаза стали огромными, и в них плескались ужас и ненависть. Джамуха развернулся и быстро ушел. Издали он слышал резкие визгливые голоса женщин, оскорблявших друг друга, потом раздался вскрик, и Джамуха понял, что Оэлун отвесила Борте тяжелую оплеуху. Он вернулся к себе юрту. Братья уже спали. Джамуха улегся на свое ложе и закрыл глаза, но спать он не мог. Однако думал он не о Борте. Его снова и снова посещала одна мысль: «Неужели она это сделала по приказу Темуджина?»

Глава 22

Джамуха недооценил Борте, решив, что он сильно ее напугал или смог отвлечь от поставленной цели. На самом же деле он ей подсказал, что следует быть осторожнее и воспользоваться другим способом.

Борте была хитрой и прекрасно понимала, как следует завоевывать доверие других людей. В первую очередь это касалось Оэлун, которая ее не любила и ревновала к сыну. У Борте не ушло много времени на то, чтобы убедить Оэлун, что она обожает Темуджина и превыше всего ставит его безопасность и процветание. Сначала Оэлун не очень-то верила невестке, но потом смягчилась.

— Я не питаю вражды к Бектору, — как-то заявила Борте, — но могу сказать, что он в опасности.

Оэлун была поражена известием, а потом согласилась с «честным» заявлением молодой женщины. Борте пристально вглядывалась во взволнованное лицо Оэлун, слушала, как та пытается сказать что-то приятное о Бекторе, согласно кивала, подтверждая, что старшая женщина предложила хороший способ помирить двух сводных братьев. Правда, позже Оэлун решила, что кивок согласия означал нечто иное, и у Борте были собственные планы.