Монгол

«Почему я должен выполнять все это? Не знаю. Я знаю только одно, что мною двигает загадочная сила, неспокойная, как сила урагана; дикая, как пустыня; жестокая, как волк; ужасная, как жизнь или смерть. И меня все это грызет, как неукротимый голод. Мне слышатся голоса, и я ощущаю бесконечную силу и власть. Но я напоминаю себе лист, подхваченный ветром, или перышко, плывущее по течению бурной речки. Меня несет в неизвестность. Я знаю только одно — мне следует исполнить предначертание. Я не человек, а хаос, насилие и часть всеобщих перемен. Я подобен вулкану и волне, землетрясению и шторму. Я — часть ужасной судьбы Вселенной, и у меня нет собственного желания или воли, я не смогу противостоять предначертанию. Если я оставлю позади себя почерневшие и разрушенные стены городов и страшные изуродованные трупы, это означает только одно — моя душа также изуродована и почернела, и я сам являюсь первой жертвой».

Глава 10

К Джамухе подбежал слуга.

— Господин, приближается караван, над ним развевается знамя из девяти хвостов яка.

У Джамухи бешено забилось сердце.

— Темуджин! — громко сказал он. Грудь его бурно вздымалась, и он не понимал, почему он ощущал радость и одновременно дурное предчувствие. Он вышел приветствовать гостей и поставил рядом с собой жену.

Но командовал отрядом воинов не Темуджин. Когда Джамуха это увидел, он испытал поочередно разочарование и облегчение. Это был Кюрелен. Старик был закутан в меха и напоминал старого медведя. Когда он увидел Джамуху, то начал кричать и размахивать руками.

Джамуха помог ему сойти с коня, а потом обнял.

— Как же я рад тебя видеть! — воскликнул он. Он никогда не испытывал особой симпатии к калеке, но сейчас его лицо светилось радостью и обожанием.

Кюрелен сплюнул на землю.

— У меня пересохло в глотке, — заявил он. — Пока я сюда добрался, по дороге растряслись мои старые кости, Джамуха! Ты не изменился и не постарел. Значит, тебе живется не так худо! У тебя хорошая жена, — заметил он, глядя на Еси, которая ему скромно улыбнулась.

Еси поклонилась старику.

— Друг моего мужа будет мне отцом, — тихо сказала женщина и поцеловала темную скрюченную руку Кюрелена.

Кюрелен был растроган и, чтобы скрыть смущение, оглянулся. Его окружали люди с улыбающимися и довольными лицами. Джамуха повел его в свою юрту и стал угощать вином и разной едой. Кюрелен с удовольствием все отведал и сказал, что ему подали вкусный хлеб и мягкую жирную баранину.

— Мы сами выращиваем зерно, — гордо заметил Джамуха.

И вдруг все замолчали. Наконец Джамуха спросил:

— Как поживает Темуджин?

Кюрелен захохотал.

— У него много детей. У тебя, как мне известно, только одна жена, а у Темуджина целый гарем. Его дочери очень красивы, и хотя он постоянно говорит о сыновьях Борте, я подозреваю, что он больше любит своих дочерей. Он уже решил, что старшую выдаст замуж за китайского принца. Вот так-то!

Джамухе очень хотелось узнать, вспоминает ли Темуджин когда-нибудь своего анду, но вместо этого спросил:

— Он счастлив? И как его здоровье?

Кюрелен пожал плечами:

— Временами он жалуется на печень, но я уверен, что он слишком много ест и пьет. Но также себя вел и его отец. Счастлив ли Темуджин? Я так не думаю. Человек не может быть счастлив и спокоен, если его сердце постоянно сжигает пламя. Иногда он выглядит таким отчаявшимся. Я часто думаю о том, что та персидская девушка, дочь Тогрул-хана, по-прежнему занимает большое место в его сердце, но он о ней никогда не говорит.

Джамуха горько заметил:

— Темуджин никогда и никого не любил.

Кюрелен насмешливо поднял брови.

— Я с тобой не согласен, Джамуха, он любил тебя, и кажется, что до сих пор продолжает тебя любить.

Джамуха обрадовался, услышав эти слова, но сказал:

— Я этому не верю. — Его лицо стало грустным, и он отвел взгляд в сторону.

Кюрелен коснулся его руки.

— Ты — холодный человек и никому не веришь. Но когда я спросил у Темуджина разрешения повидать тебя, он обрадовался, в моих сумках есть подарки для тебя и твоей жены.

Принесли в юрту его сумки, и Кюрелен их открыл, как щедрый паша. Еси прислуживала им за столом, и молодая женщина остановилась, держа в руках тарелку, и ее глаза загорелись огоньками предвкушения счастья. Кюрелен достал красивый китайский кинжал для Джамухи. Его ручка была украшена золотом и бирюзой. Он отдал Джамухе также пару сапог из мягкой, как шелк, кожи, с великолепной вышивкой. Самым дорогим даром были китайские манускрипты со стихами и философскими текстами, которые отобрали в караване у купцов, которым не повезло. Для Еси Кюрелен привез длинные отрезы желтого и алого шелка, шаль из великолепной красной шерсти, ожерелье из опалов и серебра, резные браслеты из зеленого нефрита и серебряную шкатулку с розовым маслом. Детям он подарил накидки из шкуры белого волка и множество звонких серебряных колокольчиков.