Монгол

Он въехал на низкий серый холм, где под ногами хрустели сухие колючие ветки, и спустился с другой стороны холма. Здесь он оказался совсем один среди замерзшего моря одинаковых серых холмов. Они спокойно мерцали под тусклым серебром неба. Ветер хлестал в лицо Темуджина порывами сухой пыли и острых песчинок. Казалось, тут застыли века. Вокруг стояла тишина, прерываемая порывами ветра и перестуком копыт его коня. Темуджин сгорбился в седле и мрачно уставился вдаль, напоминая статую в накинутом на плечи плаще. Он долго не двигался, и его думы были темными и безжизненными, как окружавшие его степи и мрачное небо.

Темуджин приехал сюда, чтобы разобраться со своими мрачными думами и эмоциями. Но пока он сидел на коне, его мысли приобрели оттенок окружавшего его мертвого мира, пустоты и серой пыли. Вокруг него продолжал выть порывами ветер, и ему показалось, что вокруг звучат разные далекие голоса. Они говорили ему, что мы живем в мире однажды, а потом отойдем в вечность.

Давным-давно Кюрелен рассказывал ему легенды про эти пустыни. Когда-то тут существовала сильная империя с красивыми городами, в них кипела и бурлила жизнь. Это было место существования тысяч династий. Здесь возводились храмы, люди торговали на базарах, в городах существовали школы, били фонтаны, стояли дворцы и обычные дома, цвели сады. Города окружали высокие стены с бронзовыми воротами. Шумели прибывающие караваны, происходили торги, стояли лавки менял и торговцев из сотен разных городов. Куда все это исчезло? Этот мир свернулся в трубочку, подобно древней летописи, и канул в вековой пыли.

Кюрелен говорил, что это естественный конец всех империй и что слава на земле быстротечна, а конец один — пыль, вечный воющий ветер и пустота…

Знамена триумфа пожелтели и превратились в пыль. Залы, где расхаживали покорители мира, разрушились и превратились в кучки камней, меченые веками. Правители, проезжавшие по улицам, теперь погребены под толщей песка, и песок пролетал по тем местам, где их войска сверкали на солнце тысячами и тысячами копий. Захватчик и пострадавший лежали теперь бок о бок в мавзолее пустоты и вместе превращались в прах.

Люди, любившие и ненавидевшие друг друга, сравнялись и не оставили после себя ни следа. Многие радовались и печалились, но от них также ничего не осталось, кроме ветра и бесконечной пустоты.

Темуджин ощутил страшную боль в сердце, он громко и резко заговорил вслух:

— Что же тогда имеет значение? То, о чем я мечтаю, что я делаю, или то, что я захватываю в битве? Я могу покорить мир, и завтра нигде не будет ничего, кроме тишины, пустоты и свинцового ветра! Что мною движет? Месть? Кюрелен мне говорил, что человек, алчущий мести, всегда останется побежденным. Зависть? Но концом зависти будет пустота и это покрытое серыми песками пространство. Власть? Власть лежит в руинах, потом… тишина!

Тогда можно сказать, что смерть является концом всего. Для человека нет ничего важнее нынешнего дня. И даже сегодня — это потеря, если за всеми действиями не стоит Любовь!

Он услышал собственные слова и был поражен. Темуджином овладело ужасное чувство пустоты и беспомощности. На губах он ощущал безвкусие песка и вечной пыли, ему казалось, что у него почернела душа. Сердце его разрывалось и сильно билось, и глаза ничего нет видели.

— Азара! — в отчаянии закричал Темуджин. — Если бы ты осталась со мной и мы были вместе, тогда каждый день мы бы праздновали радость жизни, а не печаль смерти. Каждый час был бы заполнен блаженством, а ночь приносила нам радость вечности. Но сейчас меня ничего не радует в мире!

Темуджин склонил голову и опустил поводья. Конь ощущал его страдания и начал дрожать. Небо потемнело, а холмы стали размытыми серыми тенями. Весь суровый пейзаж осветился странным светом, и в нем не присутствовало ни единой живой души.

Мир превратился в страшный и хаотичный мираж. И посреди хаоса древних веков стоял конь с всадником.

— Стоит ли мне дальше продолжать? — размышлял Темуджин. — Что мне принесет будущее? Почему я не могу успокоиться, жить и любить, как это делают другие люди?

Он поднял голову и оглянулся. Он ощущал, как его живое сердце с болью билось среди всеобщей смерти. Он вспоминал дела, которые он сделал, и те, которые ему еще предстояло совершить, хотя он не понимал, зачем ему было нужно это делать. Вдруг он ощутил ужасную слабость.