Монгол

Его властная фигура отбрасывала тень на всю пустыню, а караиты, подданные Тогрул-хана, никогда не забывали о его существовании. Между Темуджином и Тогрул-ханом внешне царил мир, и они часто обменивались любезными письмами и дорогими подарками. Но Тогрул-хан и через пустыни чувствовал дыхание врага. Они находились по разные стороны огромного пространства, и их две армии были готовы к схватке.

Тогрул-хан вызвал к себе всех сыновей, в том числе своего любимца Талифа. Старик пристально глядел на сыновей, поджав сморщенные, сухие губы и прищурив хитрые, змеиные глазки.

— Что мы предпримем против Темуджина, этой зеленоглазой монгольской собаки?

— Объяви ему войну и погуби его! — предложил один из сыновей.

— Прикажи, чтобы он тебе беспрекословно повиновался, — таково было предложение другого сына.

Все присутствующие начали с возмущением громко выкрикивать свои предложения:

— Кто такой этот жалкий, безграмотный щенок! Как он может нам угрожать?!

Талиф скорчил гримасу, а потом заявил:

— Мы позволили ему накопить силы и твердо встать на ноги. Купцы и торговцы дорожат своими прибылями, поэтому мы позволяли ему за защиту караванов получать от них свою долю и даже во всеуслышанье хвалили его. Он стал богатым и привык поступать по-своему. Теперь собака, которая нам служила и которую мы снисходительно гладили по голове, превратилась в волка и начала показывать зубы. Это наша вина!

— Что же нам делать? — спросил Тогрул-хан.

Талиф задумался.

— Не следует объявлять ему войну. Мы должны действовать скрытно и разрушить его влияние… или хотя бы его ограничить. Следует довести до его сведения, что он зашел слишком далеко. Но угроза не должна быть открытой…

— Угрозы! — фыркнул Тогрул-хан. — Ты разве позабыл, каков он на самом деле, Талиф? Угрозы таких животных лишь подхлестывают!

Талиф развел руками.

— Тогда следует подорвать его влияние с помощью тайных посланцев, которые станут действовать в его кланах, попытаются завести связи с его тарханами и нойонами. Это может занять долгое время, но все же так будет лучше, чем начинать настоящую войну, которая может… — Талиф многозначительно помолчал и продолжил: — Положение, отец, может складываться не в нашу пользу…

— Меркиты его ненавидят, и он подмял под себя множество их племен. Наймены также его ненавидят за то, что присоединил их к своей орде. Тайджуты с радостью его предадут. Татары его ненавидят, и к ним, думаю, также следует послать гонцов.

— Я предлагаю свои услуги и отправлюсь к более умным тарханам, а к остальным пошли моих братьев. Понадобится много времени, работа будет не из легких. Но это самый лучший путь… — сказал Талиф, а потом добавил: — Нужно сеять беспокойство, недовольство и подозрительность среди кланов. Мы должны разрушить тот союз, который Темуджину удалось построить, а когда он будет разрушен, твой названый сын ничего не сможет сделать.

Лицо Тогрул-хана превратилось в маску Зла.

— Я смогу порадоваться только тогда, когда его приведут ко мне в цепях! — Он задумался. — Это действительно сложная и опасная задача, и нам потребуется весь наш ум и изворотливость. Какие же мы были глупцы! Мы его наняли для своей защиты, а теперь должны сами защищаться от угрозы с его стороны. Ты прав, Талиф. Я последую твоему совету. — Затем хану отчего-то стало не по себе, и он с тревогой заметил: — Но среди наших людей есть такие, кто им восхищается. После моей смерти наследие вас, моих сынов, может быть рассеяно, если мы не одолеем Темуджина. Мы должны действовать, и пес обязательно должен погибнуть!

Талиф высказал еще одну важную мысль:

— Мне известно, что к востоку от озера Байкал народы уже вооружаются против него. Следует послать гонцов и к ним.

— Если это так, они наверняка к нам присоединятся. Они всегда оставались нашими врагами, а теперь их следует сделать нашими союзниками. Ха! Чем больше я обо всем думаю, тем более легкой кажется мне эта задача. Боюсь, что мы придаем излишнюю важность нашему монгольскому брату.

Итак, Тогрул-хан принял умный совет сына Талифа. Его эмиссары тайно отправились к непокоренным племенам меркитов, татар, найменов, тайджутов, и им не потребовалось много усилий, чтобы уговорить эти племена и кланы присоединиться к ним. Однако задача осложнилась, когда началась работа среди кланов, поддерживающих союз племен. Они оставались верными Темуджину. Эмиссарам приходилось действовать очень осторожно — вслух они восхваляли верность этих людей Темуджину, говоря, что они явились, как простые гости, которые хотят посмотреть, как тут идут дела. И все-таки посланцам Тогрул-хана удалось посеять недоверие, сомнения и волнения среди людей многих других кланов.

Народы к востоку от озера Байкал сразу прислушались к мятежным речам и через некоторое время стали союзниками Тогрул-хана. На долю Талифа Тогрул-хан оставил найменов, самый цивилизованный народ Гоби. Талиф много знал о Джамухе Сечене. Об этом позаботились шпионы Тогрула, и Джамуха стал одним из первых тарханов,[13] которых посетил Талиф.

Глава 12