Монгол

— Но ему удалось обеспечить безопасность караванов, и в результате этого ты стал вдвое богаче. Мои друзья мне рассказывают, что их отцы боятся его. Судя по тому, что пишет этот варвар, среди разрозненных орд он стал настоящим лидером. — Талиф скривил губы. — Ха! Эти орды! Там не люди, а дикие звери! Когда-то у меня было желание навестить их и ощутить на своем лице резкие ветра пустыни, а потом сочинить поэму, которой люди станут восхищаться многие века.

Тогрул захохотал.

— Если пожелаешь исполнить это желание, тебе надо будет заткнуть покрепче нос. Могу сказать только одно: от Темуджина воняет не сильнее, чем от вчерашнего султана. Мне хотелось, чтобы ты его увидел, но, конечно, на безопасном расстоянии.

Талиф ждал продолжения беседы, глядя на отца. Тот вздохнул.

— Я пытался решить — убивать его или нет. Ты — умный человек и сразу понял, что он из себя представляет. Он и дальше будет идти в гору. Может быть, со временем он подчинит Гоби. Что тогда случится? Я ему помогал и то же самое делали мои друзья в надежде, что он позаботится о наших караванах. Но остановится ли он только на пустыне и степях?

— Я так не думаю, — холодно заметил Талиф. — Ты можешь тайно восстанавливать против него более мелких ханов, и тогда ему придется защищать себя. Никогда не позволяй ему окрепнуть, сила должна быть всегда на твоей стороне. Правитель должен оставаться осторожным и принимать такие решения, которые вовремя остановят того, кто захочет взять себе больше власти, чем ему позволено, однако так его можно ослабить, что он не сможет приносить дары правителю. Борясь с врагами, которых тайно подпитывает правитель, он может стать чересчур сильным, превратиться в сильного покорителя степей. Ты должен быть очень осторожным, отец. Возможно, надо сделать так, чтобы мелкие степные правители заключили соглашение? Если их объединит власть и знамя правителя, с их помощью можно защищаться и добиваться успехов.

Тогрул покачал головой.

— Ты плохо знаком с этими дикими ордами! Они не могут объединиться и жить в мире. Они подчиняются насилию. Тот станет их настоящим правителем, кто с помощью силы и власти соберет эти орды. И тогда нам, горожанам, будет нужно их опасаться. Помни, мы имеем дела с варварами.

— Все дело в выгоде, — заметил Талиф. — Почему бы не сообщить Темуджину, что ты доволен тем, что он уже проделал и что ему пора немного отдохнуть? Возможно, ему стоит больше времени проводить с женщинами? Обещай ему, что он останется правителем Северного Гоби, но если он попытается расширить свои владения, ты ему помогать не будешь. Вероятно, стоит недовольно намекнуть ему, что тебе будет неприятно, если он не подчинится и продолжит покорять земли и людей, он должен знать, что, ослушавшись, лишится любой твоей поддержки.

Тогрул с восхищением посмотрел на сына.

— Ты очень проницателен, Талиф. А как насчет горожан и купцов? Станут ли они меня в этом поддерживать? Не захотят ли из зависти или вражды к нам поддержать Темуджина, если я отвернусь от него? Как их убедить в том, что его победы всем нам опасны?

— Отец мой, тут я ничем не могу тебе помочь, — честно ответил Талиф. — Жирные торговцы и купцы ничего не видят дальше собственного носа. Они походят на перекормленных баранов, с заплывшими глазами, думают только о своих доходах. Они будут поддерживать тех, кто им пообещает, что доходы будут и впредь поступать к ним. Многие из этих людей тебя ненавидят и будут иметь дело с вонючим Темуджином, позволят ему захватывать караваны и делиться с ним добычей. Торговцы ничего не хотят знать о чести.

Маленькие глазки Тогрула заблестели, и он молча с сыном переглянулся. Талиф захохотал и покачал головой.

— Боюсь, что ничего не поможет, отец. Если предложить Темуджину, чтобы он грабил караваны для тебя — он тоже придет к тому же выводу. У меня промелькнула мысль, что он не станет ссориться с твоими противниками. Он постарается придумать еще что-либо. Этого я и боюсь. Но о чем это я? — удивился Талиф. — Наши города хорошо укреплены, а воины прекрасно подготовлены. А он не сможет обрести силу, у него для этого нет опыта, — он нервно прикусил губы.

— Мне кажется, что тебе лучше продолжать делать ему богатые подарки и тем крепче привязать его к себе, — сказал Талиф после долгого молчания. — Мы можем заглянуть в будущее, но кто знает, дано ли это Темуджину. Знают ли сильные животные о своей силе? Их с помощью хитрой ласки и хорошей кормежки всегда можно подчинить себе.

Отец промолчал, и Талиф задумчиво на него посмотрел.

— Ты его ненавидишь, не так ли, отец?

На морщинистом личике Тогрула расплылась злобная и одновременно испуганная улыбка.

— Ты слишком увлекся, — произнес он. — Однако после разговора с тобой мне стало ясно, что убивать Темуджина не стоит, потому что тогда никто не станет защищать наши караваны от набегов. Я подумал — не стоит ли его пригласить на свадьбу Азары? Тогда тебе представится случай как следует его узнать.

Талиф сделал вид, что сильно испугался.