Монастырь

– Это ничего не значит, – чуть замявшись, заявил Эдвин. – Я знаю, кто теперь она, и кто я.

– Надеюсь, ты это хорошо понимаешь. И вижу, что ты печешься о ее благополучии. Но для начала… – Старик наклонился к самой решетке, слабо охнув, когда ненароком оперся на больную руку. – Для начала я должен попросить у тебя прощения за то, что случилось с твоей матерью. В этом нет лично моей вины, но, как я сейчас понимаю, некоторые из моих бывших слуг пользовались данной им властью в ущерб королевству и Ордену…

– Я постараюсь простить вас, – просто сказал Эдвин.

– Ты добрый юноша. А теперь слушай внимательно. Ты знаешь, что госпожа Этирне предназначалась в жены Сигеберту. У меня есть основания подозревать, что король Беорн причастен к смерти своего брата, и он намерен использовать Этирне для того, чтобы оказать давление на ее отца. Он хочет развязать войну против эорлинов, и Элла Леолинен станет его первой целью. Именно его Беорн обвиняет в гибели двух последних королей. А баронство Глоу не выстоит против войск Ордена. Об этом ты должен рассказать своему господину…

Хэвейд сделал глоток из фляги и продолжил:

– Если госпожу Этирне держат в этом самом донжоне, а это почти наверняка так, то в одной из комнат наверху: только они приспособлены для проживания. Узнай, в какой именно, и я подскажу тебе, что можно сделать – здесь из любого помещения несколько выходов, и о многих знаю только я. Но поторопись: если Беорн не добьется от Этирне своего, он может прибегнуть к силе, а это грозит ей самым худшим.

Он сделал еще один глоток. Эдвин заметил, что тряпка на правой руке монаха насквозь пропиталась кровью, но Хэвейд не обращал на это внимания.

– А теперь главное, – хрипло сказал он, – ты спрашивал меня о книге. Она есть. Черная книга. Ты должен увезти ее из Лонхенбурга…

Эдвин слушал, стараясь не пропустить ни единого слова, а это было непросто: голос монаха дрожал и срывался. Видно, старик был очень слаб.

– …но помни, – закончил Хэвейд, – что книга опасна. Не пытайся читать ее, даже не открывай. Я не знаю, где она хранилась все это время, так что постарайся просто увезти ее отсюда подальше. Передай ее Элле – он разумный молодой человек и рассудит, как поступить правильно. Но если все сложится худо, избавься от книги. Порви ее, сожги, иначе королевству будет грозить смертельная опасность… – старик задумался, – хотя я сомневаюсь в том, что она горит. Скорее всего, человек не в силах что-то с ней сделать…

Монах устало откинулся к стене.

– Будем уповать на помощь богов. А теперь иди. Если я правильно считаю время, уже вечер, и тебя должны сменить.

Эдвин встал с колен. Ноги затекли, и ему пришлось пару минут потоптаться на месте. Он поднял фонарь и не спеша пошел к выходу.

Занятый мыслями, он не заметил, как темная фигура, притаившаяся за ближайшим поворотом, стремительно скрылась за полуоткрытой дверцей.

Глава 26

Гнилое яблоко

Сдерживая дыхание, Эдвин на цыпочках пробирался наверх.

Донжон Лонливена был пуст, но от этого не менее пугающ; гнетущую тишину нарушало лишь потрескивание факелов. Только на первом этаже среди каких-то тюков, ящиков и небрежно сложенных поленниц вповалку спали несколько солдат. Видно было, что башня необитаема и в основном используется как склад. Где-то в одной из комнат, однако, держали Гвендилену, а раз так, ее обязательно должны охранять. Кабинет Хэвейда находился на самом верху.

Каменная винтовая лестница на каждом этаже выводила на небольшую площадку с тесным дверным проемом. Каждый раз Эдвин замирал, вслушиваясь, и только после этого выглядывал. На третьем этаже, именно там, куда в первый день провели Гвендилену, он заметил свет. За поворотом, перед запертой дверью, сидя на полу и привалившись к стене, мирно похрапывали двое стражников. Едва дыша, Эдвин быстро огляделся, но не заметил больше никаких входов. Интересно, нервно подумал он, как же отсюда можно выбраться, минуя солдат?

Кабинет Великого магистра располагался на пятом этаже. Эдвин вытащил из стены факел и, ступая на цыпочках, подошел к двери. Заперта, как и предполагал Хэвейд. Эдвин быстро нашел камень, о котором говорил монах: шестой снизу, с глубокой щербиной. Надавил на левый верхний угол, и камень легко повернулся, открыв небольшую нишу. Эдвин засунул туда руку едва не по локоть, и, нащупав выступ, нажал. Внутри что-то лязгнуло – душа у него чуть не ушла в пятки – и дверь открылась.

Книги, очень много книг. Стены, заставленные гигантскими стеллажами, с полками толщиной в четыре пальца – иначе бы они просто не выдержали тяжести пудовых фолиантов. Одни больше, другие меньше, в красной и коричневой коже, и отдельно – огромный шкаф, предназначенный для хранения свитков. Шкаф, однако, был почти пуст: сотни свернутых в трубки манускриптов небрежно сбросили на пол вперемежку с горами книг. Здесь явно что-то искали, и Эдвин уже знал, что.

Комоды и сундуки были открыты, гобелены сорваны со стен. Эдвин бросился к внушительных размеров письменному столу – из него вытащили все ящики.