Монады

– Ему непонятно. Потому и непонятно, что вместо того, чтобы постигать науку хотя бы понимания простых вещей и выражения их нормальным языком социально-адаптированной личности, он, видите ли, под любым предлогом отлынивает от школы.

– Но ведь нога.

– У него, видите ли, нога. Да знаешь ли ты, что люди готовы были за знание отдать две, три, да и все четыре ноги! Что они пробивались к редким занесенным снегами, слякотью и бездорожьем холодным и тесным сельским школам по бездорожью, по лесам и долам. Что они жертвовали всем ради знания и прогресса. Что все окружающие жертвовали всем ради их образования и тяги к свету!

– Вот-вот. Все окружающие жертвовали всем. А кто из моих окружающих пожертвовал хотя бы малой толикой своего спокойствия и благополучия ради моего продвижения по лестнице нравственного, интеллектуального и душевного возрастания?! Никто! Что, молчите?

– А что мы можем сказать?

– Вот то-то, вам и сказать нечего.

– Да что ни скажи, тебе все не впрок. В общем, ясно. Там где другому любой поворот судьбы в указание и помощь в одолении, для таких как ты – способ самооправдания и самопогубления.

Я так и знал. Зачем я помянул про эту проклятую школу? Ой, ой, беру эту проклятую школу назад. Однако же, можно мне набавить за все это еще баллов 7? Вы сами-то, кстати, сколько страдательных баллов наберете? Ну, может быть, на всех про всех 23–24, не больше. А то и меньше. А поделите на 40–50 человек вас, здесь и окрест заседающих. Сколько на рыло-то получится. Ой, с подобным коэффициентом не только в рай соваться, но и в любое советское-постсоветское учреждение не отправишься – засмеют, выгонят. А то и забьют насмерть, в тюрьму посадят, на позор выгонят. И поделом, поделом. А вы страдайте и честно копите страдательно-искупительные баллы, которые потом можно будет худо-бедно ли обменять на сносное посмертное существование. Эта процедура наиболее явно и чисто артикулирована в католицизме. Но и у нас тоже. Про что, например, это известное так называемые нищие духом – это про меня. Это то, как раз, что вы мне ставите в укор. Что, мол, нужно духовно обогащаться! Ан нет. Обогащайтесь, обогащайтесь, а Царство Божие-то мне достанется. С моими баллами страдательно-отсутствующими элементами душевного как бы богатства, гармонии и равновесия. Так как же вы меня судите-то? По каким иным системам оценок и набора выигрышных баллов? Хотя, конечно, страдания, несмотря на всякие там преимущества оценок и выигрышных бонусов, искривляют человека. Так искривляют, что он всем этим и воспользоваться-то не сможет. То есть он искривлен в одну сторону, а все преимущества находятся в другом месте и по-другому направлены, хотя абстрактно, по абстрактному праву страдания и страдальца, ему принадлежат. Да, как он их возьмет. Вот другие этим и пользуются. Вот и вы этим пользуетесь. Нет, нет, только чистые и нетронутые вправе судить нас, вправе отрядить вас выносить мне суждение и мне принимать эти суждения. Да где ж возьмешь этих чистых? Вот и остаемся мы с вами наедине, с глазу на глаз. Так как же мне дотянуться до моих достоинств, выраженных в некой стратификационной форме преимуществ и знаков их запечатления. Никак. И вроде бы, выходит, голый я стою перед вами. Но в душе-то, я знаю, чего я стою. Но и вы знаете про себя свое. И судите меня. А я даже и не молю о снисхождении.