Молот Люцифера

И пока… мясо… варилось, Армитедж проповедовал. Он мог так часами – без передышки. Ангелы твердили, дескать, это чудесное знамение, что человек его лет может говорить не уставая. Он кричал, что для Ангелов Господних нет ничего запретного, грехи нам отпущены… А когда мясо сварилось, какой-то парень… он взял свою порцию, но не сумел проглотить ни куска. Тогда нас заставили схватить его и перерезать ему глотку.

Хьюго тяжело дышал. В комнате воцарилась тишина.

– И вы тоже ели, – произнес Джеллисон.

– Да.

– Надеюсь, после этого ты не рассчитываешь всерьез, что сможешь остаться? – почти добродушно сказал Кристофер.

Гарри уставился на женщин. Эйлин казалась спокойной, но Ньюкомб заметил, что она отвела глаза от Хьюго. Зато Леонилла глядела на Бека с нескрываемым ужасом. Почтальон вспомнил, как однажды сестра захотела принять ванну и обнаружила, что в нее заполз громадный паук. Она тогда смотрела так же.

Глаза Малик были широко раскрыты. Она принуждала себя не шевелиться: так ей хотелось выбежать из комнаты.

«Нужно отметить вот что. Типичный капиталист под давлением угрожающих обстоятельств проявляет определенные предсказуемые наклонности, среди которых – склонность к убийству и каннибализму…»

Гарри уповал, что никто на него не смотрит. Никто, кроме него, не боролся с желанием расхохотаться. И если б почтальон сидел у всех на виду, он бы не выдержал, и ему пришлось бы от стыда спрятаться под стол.

– Нет, – ответил Хьюго. – Остаться? Ни в Твердыни, ни где-нибудь еще. Вот в чем их сила. Если ты ел человечину, куда ж ты пойдешь? Ты стал одним из них, ты заодно с безумным проповедником, который внушает тебе, что все правильно. Ты – Ангел Господень. Ты не ошибаешься и не можешь творить зло – если только не сбежишь, а тогда ты вероотступник. – Голос Бека стал тихим и монотонным. – И это работает. Черил не ушла бы со мной. Она собиралась выдать меня. Правда. Поэтому я убил ее. Только так я мог удрать от них, и я прикончил ее… но… но лучше бы я этого не делал, но что мне оставалось?

– Сколько времени вы пробыли с ними? – осведомился Харди.

– Около трех недель. Было еще сражение, и мы захватили пленных. И все опять повторилось… но я уже находился по ту сторону проволоки, с пистолетом и кричал: «Аллилуйя!». Мы двинулись на север, к землям мистера Уилсона, и когда я заметил Гарри, то не осмелился заговорить с ним. Но когда его отпустили…

– Вас отпустили? – удивился сенатор.

– Да, сэр. Но забрали мой грузовик, – ответил Ньюкомб. – У меня есть для вас послание от Ангелов Господних. Поэтому мне и позволили уйти. Когда меня поймали, я сказал им, что я ваш почтальон, и я – под вашей защитой, и показал им написанное вами письмо. Они засмеялись, но Джерри Оуэн…

– Оуэн, – повторил Кристофер. – Его следовало убить.

– Нет, сэр, – возразил Гарри. – Если б не он, меня бы здесь не было.

– Итак, Оуэн – один из их вождей, – уточнил Эл.

Ньюкомб кивнул.

– Его слушают. Но я не видел, чтобы он отдавал приказы… В общем, он заявил, что я подхожу для того, чтобы передать вам послание. Вот я и доставил его. Я прошел по дороге пару миль, и вдруг меня догнал Хьюго. После того как он рассказал, что там творится, я подумал, что лучше бы вам сначала выслушать его историю.

– Да. Вы правильно поступили, Гарри, – произнес Джеллисон. – Ну, Джордж? Бека изгнали по вашему приказу.

Кристофер был явно ошеломлен.

– Отсрочка на двадцать четыре часа? Разрешить ему переночевать, а потом дать в дорогу немного припасов?

– По-моему, до того как мы примем решение, нам надо прочитать письмо, – резюмировал Эл. – И мы еще многое не выяснили. Хьюго, каковы их силы? Тысяча человек, да? Вы уверены?

– Это утверждал Джерри – со слов сержанта Хукера. Наверное, так и есть. Но их будет больше. Они захватили Бейкерсфилд. В городе пока не установили их порядок, но они уже прочесывают город в поисках оружия и новобранцев.

– Значит, сейчас армия увеличилась?

– Ага, но, может, не все вооружены. И не все новобранцы прошли через… то самое. Но пройдут.

– Значит, после… э… церемонии посвящения их количество возрастет приблизительно вдвое, – пробормотал Харди. – Плохо. Вы упомянули о сержанте Хукере. Расскажите о нем.

Бек шумно вздохнул..

– Он напоминает настоящего вождя. Дюжий чернокожий парень в солдатской форме. У них есть генералы и другие чины, но сержант там самый главный. Я его редко видел. У него палатка, и куда бы он ни направился, он всегда едет на машине с шофером и множеством телохранителей. Армитедж всегда разговаривает с ним очень вежливо и обходительно.

– Чернокожий, – проворчал Джордж.

Он оглянулся на Рика, который не проронил ни слова, и сразу торопливо отвел взгляд.