Читаем Молодые львы полностью

– Капитан, – говорил Холигэн, – мне это не нравится. Слишком уж они тихие. Где-то на гребне стоит пулемет. Я это точно знаю. В нужный момент они пустят осветительные ракеты и заловят нас на мосту. Ширина открытого пространства – пятьсот ярдов. Они сотрут нас в порошок. Перехожу на прием.

Холигэн слушал. Из трубки доносился едва слышный голос капитана Грина.

– Слушаюсь, сэр. Я позвоню, когда что-нибудь выясню.

Он вздохнул и повесил трубку. Вновь всмотрелся в противоположный берег, втянул щеки и глубоко задумался, словно решая важную научную проблему.

– Капитан говорит, что мы должны выслать разведку. Сейчас, среди бела дня. Спустившись к реке, нужно вызвать на себя огонь. Тогда мы засечем место, откуда велась стрельба, и минометы уничтожат пулеметное гнездо. – Холигэн вновь поднес бинокль к глазам и принялся разглядывать казавшийся таким мирным гребень холма по ту сторону реки. – Добровольцы есть? – небрежно бросил он.

Майкл огляделся. Семь человек слышали вопрос Холигэна. Все сидели в неглубоких окопчиках и с интересом разглядывали свои карабины и винтовки, комочки земли, веточки кустов. Три месяца назад Майкл бы точно вызвался идти в разведку, доказывая что-то глупое, искупая что-то непонятное. Теперь же Ной научил его, как вести себя в подобных ситуациях. И Майкл уставился на свои грязные ногти.

Холигэн вздохнул. Прошла минута, и все думали только о том, что произойдет, когда командир разведгруппы, идущий, естественно, первым, вызовет на себя огонь немецкого пулемета.

– Сержант, – нарушил тишину вежливый голос, – вы не будете возражать, если мы составим вам компанию?

Майкл поднял голову. Лейтенант из службы снабжения и оба его спутника неуклюже поднимались по скользкому склону. Вопрос лейтенанта повис в воздухе над пехотинцами, скрючившимися в окопчиках, безумно легкомысленный, словно реплика герцогини из венгерской оперетки.

Холигэн в изумлении обернулся, прищурился.

– Сержант, – подал голос Крейн, – лейтенант хочет поискать сувениры, чтобы удивить ими Париж.

На тонком, длинном лице сержанта, заросшем иссиня-черной щетиной, промелькнуло что-то неуловимое.

– Конечно же, лейтенант, – радушно отозвался Холигэн, в его голосе даже слышались необычные для него нотки подобострастия. – Для нас это большая честь. Мы вам очень рады.

Подъем сбил лейтенанту дыхание. Не такой уж он и здоровый, подумал Майкл. Видать, каждый день поиграть в поло не удается.

– Я слышал, здесь проходит передовая. – Лейтенант схватился за руку Холигэна, чтобы преодолеть последние футы подъема. – Это так?

– В принципе, да, сэр, – ответил Холигэн. Остальные молчали.

– Очень уж здесь тихо. – Лейтенант в недоумении огляделся. – За два часа я не слышал ни единого выстрела. Вы уверены, что передовая именно здесь?

Холигэн добродушно рассмеялся.

– Вот что я вам скажу, сэр, – доверительным шепотом заговорил он. – Лично мне представляется, что немцы уже неделю как сделали ноги. По моему разумению, вы можете преспокойно дойти до самого Рейна.

Майкл не отводил взгляда от Холигэна. Такое искреннее, по-детски наивное лицо. До войны Холигэн работал кондуктором автобуса, курсировавшего по Пятой авеню. Не мог же он научиться актерской профессии по пути от Вашингтон-сквер, подумал Майкл.

– Хорошо. – Лейтенант заулыбался. – Должен сказать, что здесь гораздо спокойнее, чем в нашем посылочном центре. Правда, Луис?

– Да, сэр.

– Никаких тебе снующих взад и вперед полковников, которые только мешают работать, – радостным голосом продолжал лейтенант. – И бриться не надо каждый день.

– Совершенно верно, сэр, – кивнул Холигэн. – Мы и не бреемся.

– Я слышал, – лейтенант смотрел на склон, уходящий к реке, – что тут можно найти немецкие сувениры.

– Да, сэр, – энергично кивнул Холигэн, – безусловно, можно. На этом склоне полным-полно касок, «люгеров», фотоаппаратов.

Это перебор, подумал Майкл, Холигэн переигрывает. Он чуть повернул голову, чтобы посмотреть, как воспринял эти слова лейтенант, и увидел на его сытом, розовом лице ничем не прикрытую жадность. Господи, поморщился Майкл, и кто только произвел этого парня в лейтенанты?

– Луис, Стив, – лейтенант повернулся к сержантам, – спустимся вниз и поглядим.

– Одну минуту, лейтенант, – остановил его Луис. – Спросите его насчет мин.

– О нет. – Холигэн покачал головой. – Я гарантирую, что мин здесь нет.

Семь человек замерли в своих окопчиках, уставившись в землю.

– Вы не будете возражать, сержант, если мы спустимся вниз и побродим по склону?

– Чувствуйте себя как дома, сэр. – Лицо Холигэна расплылось в широкой улыбке.

А теперь, подумал Майкл, Холигэн скажет им, что это шутка, объяснит, какие они идиоты, и отошлет в тыл…

Но Холигэн словно язык проглотил.

– Вы уж приглядывайте за нами, хорошо, сержант?

– Будьте уверены, сэр.

– Ладно. Ребята, вперед. – Лейтенант первым шумно продрался сквозь кусты и начал спускаться по склону. Сержанты последовали за ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека классики

Море исчезающих времен
Море исчезающих времен

Все рассказы Габриэля Гарсиа Маркеса в одной книге!Полное собрание малой прозы выдающегося мастера!От ранних литературных опытов в сборнике «Глаза голубой собаки» – таких, как «Третье смирение», «Диалог с зеркалом» и «Тот, кто ворошит эти розы», – до шедевров магического реализма в сборниках «Похороны Великой Мамы», «Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабушке» и поэтичных историй в «Двенадцати рассказах-странниках».Маркес работал в самых разных литературных направлениях, однако именно рассказы в стиле магического реализма стали своеобразной визитной карточкой писателя. Среди них – «Море исчезающих времен», «Последнее плавание корабля-призрака», «Постоянство смерти и любовь» – истинные жемчужины творческого наследия великого прозаика.

Габриэль Гарсиа Маркес , Габриэль Гарсия Маркес

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза / Зарубежная классика
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература