Молодые люди

Тихо в комнате. Слышно лишь, как пощелкивает на тумбочке у Володи Медведева будильник. Должно быть, на всех четырех соседних койках уже уснули ребята.

Алеша прислушался к собственному телу как бы со стороны, он точно приглядывался к этому телу, будто наблюдал за ним из какого-то особого, тайного укрытия: а ну, что там такое творится в тебе?

Прежде, в детскую пору, было ощущение бесконечного праздника, — светлого, тихого, — и на сердце всегда таилась крохотная точка: в любое время днем и ночью он ощущал ее в себе, эту маленькую точку, источавшую и радость и боль вместе. А теперь… Сколько Алеша ни прислушивался, как ни искал, ничего похожего не было. Тук-тук-тук! — сердце знай себе делает свое дело, гонит ток крови по телу, — горячей крови, требовательной теперь, беспокойной в своей неутоленности… Значит, там было глубинное, душевное, нежное, возникшее из одного лишь чистого, поэтического очарования, а здесь — телесное, жадное, грубое?.. И, кажется, нет никакого праздника. Незачем кривить душой перед самим собою, — есть, пожалуй, только маленькое самодовольное счастьице, гордость мужского, приятно удовлетворенного тщеславия: вон какая девушка, отбою ей нет от парней, а она выбрала его, отличила его, предпочла всем другим… Но тогда — это никакая в нем не любовь!.. А что, если жажду любить — самую способность носить в своем сердце блаженство и муку любви — он уже раз навсегда истратил в слишком раннем, в мальчишеские годы постигшем его, испытании?

Алеша приводнялся с постели, достал с тумбочки папиросу, чиркнул спичкой. Витька Глушков со своей койки, облокотившись о подушку, смотрел на него пристальным, злобно горящим взглядом.

11. Велосипедная эпидемия

Про бессемер часто писали и в местных и в московских газетах. Иногда рядом со статьями и заметками на страницах печати появлялись фотографии цеха с его смонтированным, но еще бездействующим оборудованием. Бывали и портреты особо отличившихся строителей. Среди них Лида Васильева однажды нашла обоих своих приятелей, китайцев Ваню и Мишу: прищуренные, почти сомкнувшиеся веки, за которыми не столько был виден, сколько угадывался веселый, маслянистый блеск черных зрачков, и открытые в улыбке немного выступающие вперед зубы.

Все корреспонденции одинаково предвещали близкий праздник, но в каждой непременно проскальзывал один и тот же упрек: строители запаздывали.

С приближением первых весенних дней сюда направили для быстрейшего окончания отделочных работ много народу и особенно китайцев. С этих же пор в подмогу единственному переводчику китайцу, чуть-чуть только знакомому с русским языком, прислали в цех молодую женщину, родившуюся в Харбине, в русской семье, учившуюся в китайской школе.

Однажды Лида и Ваня катили по узкоколейке железную люльку с раствором — от заготовительного узла к цеху. Было уже много света и тепла вокруг, кое-где бабочками порхали слепящие блики.

— Лисапед, Ванюшка! — крикнула Лида соседу. — Скоро лисапед! — радовалась она, имея в виду близкую, так ощутимо надвигавшуюся весну.

— Сколо есть! — и, бросив на минуту работу, перестав упираться ладонями в массивную штангу тележки. Ваня показал сначала десять пальцев, потом один палец.

Что это значило — неизвестно. Добавленная к таинственному жесту китайская фраза вперемежку с двумя-тремя испорченными русскими словами ничего не разъяснила. Догадаться можно было только об одном — Ваня счастлив.

Они вкатили люльку в распахнутые ворота цеха, — и сразу не стало весны, дохнуло зябкой сыростью, холодным сумраком изнутри обширного достраивающегося корпуса с еще мокрыми стенами.

Пять-шесть штукатуров дожидались материала и кинулись перегружать содержимое люльки в лотки. К месту перегрузки подошла вскоре и молодая женщина в меховой шапочке, в коротком, из того же меха, жакете — переводчица. А с нею — начальник бессемеровского цеха и пожилой китаец, отличавшийся от своих собратьев не только возрастом, но и одеждой; на нем было распахнутое пальто с серым барашковым воротником и суконный коричневый китель. Лида поинтересовалась у знающих товарищей — кто такой? Ей сказали, что у себя на родине был он комиссаром в одной из дивизий; а приехав вместе с молодыми парнями из провинции Хунань в Россию на выучку, стал распорядителем большого китайского отряда со званием заместителя управляющего строительным трестом.

Переводчица, с почтительной строгостью выслушивая то русского начальника цеха, то его китайского собеседника, посредничала сейчас в их переговорах. Через две недели оба конвертора должны быть пущены в действие, за этот срок все отделочные работы необходимо закончить. Все ли китайцы-штукатуры переброшены с других объектов на бессемер?.. «Таково постановление горкома партии!» — напомнил начальник цеха. Да, да, все до одного здесь!.. И, если понадобится, китайцы будут работать без выходных и в сверхурочные часы, лишь бы выдержать жесткие сроки… «Спасибо». Начальник цеха поблагодарил, но он надеется, что дело обойдется без таких чрезвычайных мер…