Молочные зубы

Папин голос дрогнул, она посмотрела на него и поразилась тому, что папа заплакал. Ханна коснулась его щеки и покачала головой, надеясь, что он ее понял: «Не плачь, папа».

От этого он зарыдал еще сильнее, схватил ее, посадил к себе на колени и с силой прижал к себе.

– Понимаешь… Ты моя любимая, маленькая…

Он поцеловал ее головку.

Ей нравилось, когда он ее обнимал. Его сердце билось прямо возле ее ушка, и она в унисон с ним постукивала средним пальцем ему по груди. Но потом папа глубоко вздохнул, посадил ее обратно на стул, вытер глаза, и она уставилась на него в недоумении.

– Папа расстроился. Ты больше не станешь никому причинять зла. Этого делать нельзя. Понимаешь, теперь у нас возникла проблема, и я не знаю, как ее решить. У меня такое ощущение, что в тебе живут две совсем разных девочки. Во всем виновата… Мари-Анн? Это она заставляет тебя делать такое?

Ханна опять заерзала и прижала палец к маленькой сахарной крошке, оставшейся лежать рядом с тарелкой. Потом слизала ее. Она очень гордилась собой, ведь идея с кнопками принадлежала ей. Мари-Анн лишь стояла на стреме. А то, что произошло в школе, казалось ей лишь цепочкой счастливых случайностей. Сначала она осталась наедине с Головой-Шлемом. Увидела, как она бьется о стену. Затем Голова без жалоб и протестов позволила снять с себя шлем. После чего появился злобный пес. Здесь Мари-Анн, пожалуй, ей немного помогла. Ханне впервые пришло в голову, что подруга злоупотребила ее гостеприимством. То, что она не нравилась маме, было здорово, но если она встанет между Ханной и папой… Девочке хотелось вернуть своего старого папу, который никогда не отворачивался от ее поцелуев.

– Ты можешь прогнать Мари-Анн? – спросил он.

Она широко улыбнулась: он словно читал ее мысли – но потом пожала плечами. В конце концов, она пригласила Мари-Анн, желая иметь лучшую подругу, и теперь понятия не имела, как от нее избавиться.

Папа сидел рядом и думал.

– А что если…

Он по-прежнему выглядел как человек, который собирался что-то сказать: закрывал и открывал рот, как голодная золотая рыбка.

– А что если я тебе помогу?

Эта идея ее заинтриговала. Она встала перед папой, перенесла вес тела на одну ногу и настороженно застыла в ожидании того, что он сейчас скажет.

– Порой, когда нас что-то беспокоит, мы можем избавляться от проблем.

Неужели он хочет вместе с ней наложить заклятие? Она в замешательстве наморщилась.

– Поэтому я предлагаю… Мы могли бы избавиться от Мари-Анн. Ты этого хочешь?

Она кивнула. Неужели у папы тоже были магические способности? Она развела ручки в стороны: как?

– В воскресенье у нас Вальборг – Вальпургиева ночь. На заднем дворе мы разведем костер. Порой, чтобы от чего-то избавиться, надо бросить заботы и тревоги в огонь.

Неужели они смогут бросить маму в огонь?

– Так что… ты могла бы нарисовать Мари-Анн. И тогда в воскресенье вечером мы с ней распрощаемся.

Ханна закусила губу. Это было не совсем честно с учетом того, что Мари-Анн придется еще раз сгореть заживо. Но если та Мари-Анн действительно не была ни в чем виновата, то ее новое воплощение оказалось несколько опаснее. К тому же девочка в ней больше не нуждалась: способность разговаривать она переоценила, а большинство колдовских идей принадлежало самой Ханне. Она выпятила подбородок и несколько раз покачала им вверх-вниз.

– Молодец, умничка. Значит, в этом году Вальпургиева ночь у нас будет особенная: после нее Мари-Анн уйдет, и останется лишь моя lilla gumman.

Она с облегчением обняла его за шею. Он не хотел, чтобы между ними встала Мари-Анн. Ханна должна принадлежать только ему.

* * *

Она села на пол и положила на колени блокнот – тот самый, в котором рисовала свои тайные символы. Вызвать в воображении образ Мари-Анн было тяжело. Она не привыкла рисовать, после пары первых попыток рука превращалась в одеревеневшую оглоблю, и девочка едва держала мелок. К тому же она не знала, как выглядела настоящая Мари-Анн. Девушка с почерневшей кожей, как у той курицы, которая однажды подгорела у папы на гриле. Но на бумаге она больше напоминала грязное яйцо с ручками-палочками и ластами вместо ног. Ах если бы у нее только была ее фотография…

Внезапно ей в голову пришла потрясающая мысль.

У нее ведь остался снимок мамы. Они с папой распечатали несколько экземпляров, пока не добились нужного для коллажа размера и оттенка. Самого коллажа больше не было, но лишние фото у нее сохранились. Она порылась в ящичке со своими тайными сокровищами, которые валялись вперемешку с самыми банальными вещами, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Снимки лежали вместе с другими распечатанными страничками, содержавшими обнаруженные в Интернете сведения о том, как налагать заклятия. В статье встречались очень длинные и порой на удивление странные слова, но главную мысль она все же уловила: с помощью последовательности определенных действий и мыслей ведьма действительно может причинять другим людям зло.