Мокрая вода

Публика «косела» буквально на глазах. Вдруг одна девица – волосы короткие, «огненные», причёска дыбом – ловко подтянулась на руках, видать, не в первый раз это делала, вспрыгнула на стойку и стала лихо отплясывать. Барменша нахмурилась неодобрительно, отодвинулась вглубь. Кто-то свистнул разбойно, чей-то рёв прорвался сквозь музыку. Девица подняла пальцы врастопырку – «виктория»!

«В крепости вино и бабы». Жизнь – удалась!

– Незнакомый мне мир, – подумал Боб. Он почувствовал усталость.

Одно было ясно – вряд ли он найдёт здесь Нину.

Вдруг девица сделала резкое движение и неосторожно въехала каблучком в посудину с мороженым сзади, за стойкой.

Барменша метнулась к ней и сильно толкнула под коленки, вперёд, на толпу. Девица надломилась, вскинула руки.

Толпа расступилась. Место сразу нашлось – поразительно. В следующее мгновение Боб резко развернулся и в падении, как волейбольный мяч на площадке, «загашенный» от сетки, у самого пола, принял её на левое плечо, подставил руку. Смягчил падение.

Лежали на полу. Она смотрела удивлённо, через хмельную поволоку. Лёгкие морщинки уже наметились, усталость проглядывает сквозь макияж, но симпатичная. Черты лица правильные, аккуратный рот. Губы подкрашены тёмно-вишнёвой помадой, почти чёрные.

Из-за этого серпики-морщинки по краям губ обозначались резче. Что-то говорит, рот открывает-закрывает, а слов не разобрать.

Поймал «золотую рыбку». Сейчас три желания будешь придумывать в награду за спасение.

Толпа стала аплодировать, пьяная и весёлая. Бросок получился хоть и экспромтом, но эффектный. Девица слегка приобняла Боба. Смотрела глаза в глаза, будто, спрашивая: «Зачем ты меня поймал, рыбку вольную? Какое у тебя дело? Всерьёз или так, по спинке погладить, позабавиться?».

Через тонкую маечку пахнуло теплом разгорячённого женского тела. Грудь упругая, круглая, ложбинка в вырезе маечки.

Боб лизнул её в нос. Оба засмеялись.

– Зачем? – продолжая смеяться, прокричала она. Выпростала из объятий руку и утёрла кончик носа.

– Высшая степень уважения у собак. Я очень люблю собак! – крикнул он в ответ.

С ней было легко. «Девушка-праздник». А глаза серьёзные! Полюс льда. Без надежды на глобальное таянье.

Охрана уже пробивалась к ним через колючий кустарник тел. Они поднялись, отряхнулись.

* * *

Вышли на свежий воздух в сопровождении двух суровых мордоворотов.

Вечерняя иллюминация. Движение – спокойное и плавное. Дневное безумие моторов отступило. Можно просто стоять, дышать и любоваться.

– В Баграме не служил? – спросил Боба охранник.

– Нет. В ПрибВО. Старший механик-водитель среднего танка Т-54Б, сержант Пупкин!

– Залупкин! – улыбнулся охранник. – Похож ты, очень на одного «шурави». Санькой звали. Тверской паренёк, деревенский. Чудом жив остался. А здесь, на родине – убили, сволочи, бандота. Ладно, бывай! В Москве будешь – забегай.

– Деньги будут – забежим, – подключился Витёк.

– А можете и так. Всё – про деньги! С ума «съехали», – охранник ссутулился, втискиваясь в дверь «объекта», ставшую сразу маленькой.

* * *

– Я должна исполнить три ваших желания! – сказала «девушка-праздник» Бобу.

– Лучше одно, но три раза, – встрял вездесущий Витёк.

– Пошловато, молодой человек!

– Побольше цинизма, сказал Остап Ибрагимович, людям это нравится! А как будет ваше нэйм, мисс? – продолжил Витёк.

– Маша. Витёк внимательно присмотрелся.

– Вы похожи на одну лэди в И-нете.

Вы не Инесса из И-нета? Маска, я узнал, вас! – радостно закричал он. – Редчайший случай – полная идентификация фэйса и нэйма!

– Допустим.

– Надеюсь, не Инесса Арманд – соратница Ленина?

– Нет! Её бабушка!

– Вы отлично сохранились! Давно из Парижа?

– Вечерней лошадью!

– Олег, он же Карпенко, он же Витас Бержелёнис, он же Каценнеленбоген Карл, он же – Шурашвили Дато. Для вас – просто Игорёк. «Просто «Мария». Помните эту историю, леденящую кровь?

Он демонстративно встал под фонарём, чтобы можно было получше его разглядеть. Ню? Узнали-таки любимца женщин Ханты-Мансийского национального округа?

Боб стоял в стороне, начиная понимать, что праздник жизни уже начинается, но он на нём – гость незваный.

– 987… – начала Маша-Инесса.

– 4591! – закончил Витёк. – Проведём остаток вечера за табльдотом? По бокалу терпкого «кьянти»?

Он был как рыба в родной воде. «Просекал фарватер».

– Господи, откуда у него такой «мусорник» в башке, – подумал Боб, начиная трезветь. – И она сейчас совсем другая. Вынули рыбку из воды, и она потеряла прелесть окраски.

Девица скорчила недовольную гримаску:

– Скучновато, парни!

– А что ещё делать, если застала пурга, до стойбища махать и махать по тундре, и ягель не достать из-под жёсткого наста, – вернулся Витёк к родной теме. – Мы же знакомы – вечность! И впереди у нас вечность. И целая ночь неги и страстей!

– Вы мастер разговорного жанра? Массовик-тундровик? – спросила она.

– Я люблю тебя, жизнь! – ответил Витёк и поднял руку. Как кролик из цилиндра, выскочила очередная «копейка».

* * *