Мокрая магия

Он подошел к экрану, и матовая поверхность прояснилась. По ней задвигались смутные тени, неясный шум заполнил комнату. Его обостренные чувства перебирали отдельные звуки и фигуры, тут же отвергая ненужные; светящиеся глаза округлились, оранжевые отсветы в них вспыхивали все ярче. Вот тени на экране замелькали чаще — там что-то обретало форму. Блики наконец сгустились в трехмерное красочное изображение, поначалу расплывчатое, а затем преобразившееся в пустынный пейзаж под ярким малиновым небом. Над песком колыхались высокие причудливые соцветия, меняющие оттенок от странного освещения. Он внимательно их рассмотрел и скривил лицо. Экран погас.

Он предпринял новые поиски в пустоте, прокручивая картины одна чуднее другой, но отверг их все, едва удостоив взглядом. Он видел городскую стену, сложенную из резных прозрачных плит, но даже не дал себе труда установить ее местонахождение. Ему являлись то крупная сверкающая птица с сияющим длинным хвостом, то восхитительный гобелен с вытканными на нем сценами из неведомых преданий, но, придирчиво изучив их, он от всего отказался, и оранжевый отсвет его глаз потускнел от надвинувшейся скуки.

На минуту его внимание привлек причудливо вытесанный высокий темный божок. Странную фигуру идола украшали драгоценные камни, источающие огонь. На мгновение его кровь ускорила свой бег по жилам: приятно было представить на своем наряде эти драгоценности, озаряющие дворцовые залы огненными бликами. Но, присмотревшись, он убедился, что никому не нужный божок стоит посреди заброшенного мира, самоценный в своем одиночестве. Дешево доставшееся имеет пресный вкус. Он вздохнул всей полнотой могучей груди и снова обратился к скольжению картин на экране.

Сначала его внимание привлек отдаленный золотистый проблеск в пустоте, а в уши проник отзвук безымянного мира. Он нехотя позволил теням на экране сгуститься в изображение. Там появился какой-то механизм, мечущий свистящие, извилистые молнии, но он лишь мельком окинул сооружение взглядом, потому что рядом уже вырисовывались две фигуры. Рассматривая их, он вдруг застыл, и беспокойные складки одежды опали вдоль тела. Глаза его снова вспыхнули оранжевым. Затаив дыхание, он стоял и смотрел.

Такие силуэты он видел впервые. Фигуры отдаленно напоминали его самого, но были гибки и куда более стройны, а пропорции тел причудливо отличались от его собственных. Одно из существ было, несмотря на всю непохожесть… Он задумался. Да, оно было красивым.

За его спокойствием затеплилось оживление. Чем дольше он смотрел на неведомый организм, тем более привлекательным казалось его изысканное очарование. Никакой вычурности, как у полыхающих огнем драгоценностей или у той птицы с великолепным оперением, — лишь утонченность сходящихся линий, плавность изгибов и нежные смешанные оттенки от абрикосового и кремового до оранжево-красного. Сине-зеленый покров мог, вероятно, служить просто одеждой. Ему стало любопытно, разумно ли это существо в достаточной степени, чтобы начать защищаться, и станет ли его напарник, склонившийся над мечущей молнии машиной, противиться похищению своего товарища.

Он придвинулся к экрану. Его дыхание участилось, а в глазах промелькнула первая красная вспышка — признак волнения. Да, это достойный трофей, прекрасный экспонат для его залов. Он уже представил его в рамке, украшенной в соответствии его с плавными утонченными изгибами и подчеркивающей его нежную цветовую гамму. Несомненно, эта добыча стоила усилий — если, конечно, ее поимка будет сопряжена со столь необходимыми ему опасностями…

Он положил руки на края экрана и слегка углубился внутрь; глаза его теперь угрожающе полыхали алым. Проблески молний в том механизме наводили на мысль об оружии. Если эти существа разумны… Любопытно будет установить предел их интеллекта и опробовать мощь неизвестного средства защиты…

Он понаблюдал еще, все более распаляясь, сгорбив внушительных размеров спину. Затем, едва двинув плечом, сбросил тонкий покров, словно досадную помеху, и утробно захохотал. Голый, безоружный, с алым блеском в глазах, он легко устремился вперед, в отверстый проем экрана. Ради этого и стоило жить — ради риска, ведущего к красоте…

Вокруг него заклубилась тьма. Он несся по созданному им самим коридору, сквозь бесконечность вне всякого измерения.

Усевшись на металлическую скамью, девушка скрестила длинные ноги, отчего складки ее блестящего платья вспыхнули на свету.

— Пол, долго еще? — спросила она.

Мужчина улыбнулся:

— Пять минут. Отвернись, я попробую еще раз.

Он опустил на лицо выпуклую прозрачную маску, закрыв от пламени загорелое лицо с приятными чертами. Девушка вздохнула и отодвинулась, отводя глаза.

Стены и потолок лаборатории тускло отсвечивали металлическим блеском. Стоило девушке пошевелиться, как в них колебалось мутное сине-зеленое пятно от ее платья. Она подняла голую руку, потрогала волосы и увидела, как вслед за этим взволновалось и отражение. Ее продуманная прическа выглядела на нем, как расплывчатое бледно-пепельное пятно, отливающее серебром.