Моё – Ей

Там, в Синем Царстве, за морями,
Где тучки на ночь строят стан,
Я у Царь-Змия побыл в яме,
Змеиный разгадал обман.

  Там все не так, там все иное,
  Все на-двое, и все одно.
  Лишь днем блуждает там дневное,
  Как ночь – ночное там черно.

С зарей там смех и свет повсюду.
Кровавый бой. Но бой – игра.
И нет конца густому гуду
От золота и серебра.

  Гремят там тучи только ночью,
  Лишь полдень – огненным громам.
  Всему дневному узорочью
  Лишь свет – дворец, лишь Солнце – Храм.

А если молния захочет
Промчаться в Синем Царстве днем,
Себя пером всю оторочит,
Летает Птицею-Огнем.

  От этой пламенной Жар-Птицы,
  Чей дом – не здесь, чьи игры – там,
  Последним откликом зарницы
  В июле, в ночь, доходят к нам.

А там, а там, а там, далеко,
«Ату! Ату его!» крича,
Несется всадник вдоль потока,
За зверем скачка горяча.

  Но, доскакавший до порога
  Садов из яблонь золотых,
  Я не убью единорога,
  А пропою ему мой стих.

Не убивают, убивая,
Там, в Синем, где играют в бой,
Моя невеста, вновь живая,
Встает, обрызгана водой.

  Опять веселый я и юный,
  Хоть смерть за мною по пятам.
  Я вновь, Баяном, зыблю струны,
  И славлю ласковое Там.

Там, на вечернем водопое
Увидеть можно жеребца,
Который в самом лютом бое
Проскачет поле до конца.

  И там заржет призывный голос,
  Так грянет перестук копыт,
  Что снова прям пригнутый колос,
  Проснулся тот, кто смертно спит.

Я в грозном Там. Орлы под дубом
Клекочут. Змеи по горам.
Он в раздражении сугубом,
Царь-Змей, властитель черных ям.

  Он за железным частоколом,
  Хитро хвостом ударить рад
  И, черепом качая голым,
  Смарагдовый хранит он клад.

Но я нашел дорогу к Змею,
Я заглянул в морскую глубь,
Копьем я пламенным владею,
И конскую я знаю ступь.

  И ту, которая всех краше,
  Возьму. Мне будет жребий дан.
  Мед буду пить из полной чаши.
  Я в Синем Царстве Еруслан.

Семь коней