Моя жизнь. Записки суфражистки

Так как к 1 апреля от Асквита не удалось добиться никакого обязательства, мы провели, и притом весьма успешно, свой бойкот переписи. Многие тысячи женщин во всех концах страны отказывались давать о себе сведения или уклонялись от этого. Я вернула свой переписной лист, написав поперек его: «Кто не имеет голоса, того не считают», другие женщины последовали моему примеру, делая соответствующие надписи. Одна женщина вписала в бланк подробные сведения о своем лакее, прибавив, что в ее доме имеется еще много женщин, но нет больше лиц.[1]В Бирмингеме шестнадцать состоятельных женщин дали в своих домах приют массе бойкотисток. Эти последние спали на полу на креслах и столах, даже в ваннах. Заведующая одним крупным колледжем открыла двери здания тремстам женщинам. В других городах многие женщины целую ночь занимали у себя своих приятельниц, которые хотели оставаться это время вне дома. В некоторых местностях на ночь были сняты бойкотистками пустующие здания в безлюдных углах. Несколько групп сняло цыганские шалаши и провели ночь среди болот.

В Лондоне в ночь переписи мы устроили большой концерт в Куинс-Холле. Многие из нас до полуночи гуляли по Трафальгар-Скверу, а затем отправились на каток, где провели время до самого утра. Одни катались, другие смотрели на них, наслаждаясь при этом прекрасной музыкой и театральными номерами, которые помогли незаметно провести ночные часы. Среди нас было несколько самых блестящих театральных «звезд», щедро расточавших нам свои дары. Почти так же было проведено время и в театре Скала.

Было любопытно посмотреть, что придумает правительство, чтобы наказать мятежных женщин, но оно отдало себе отчет в невозможности предпринять карательные действия; Джон Бернс, в качестве главы местного самоуправления, руководивший переписью, заявил, что правительство решило проявить великодушие. Что уклонившихся, заявил он, незначительно. Но всем и каждому было известно, что это представляет полное извращение фактов.

5 мая согласительный билль обсуждался во втором чтении и был принят громадным большинством в 137 голосов. После этого публика и часть прессы соединились в настойчивом требовании, чтобы правительство уступило определенно выраженной воле Палаты и содействовало прохождению билля. Согласительный комитет отправил депутацию к Асквиту, чтобы напомнить ему его обещание, данное перед выборами и состоящее в том, что Палате Общин будет предоставлена возможность обсудить во всем объеме вопрос о женском избирательном праве; депутации удалось лишь получить с его стороны заверение, что он это имеет в виду. В конце месяца в Палате было сообщено, что правительство в настоящую сессию не уделит времени для обсуждения билля, но если новый билль будет удовлетворять условиям, перечисленным премьером, и редакция его будет допускать внесение поправок, то правительство сочтет своим долгом поставить его на очередь в одну из сессий настоящего парламента. Оно будет готово в ближайшую же сессию, когда билль опять подвергнется второму чтению, уделить для него неделю, что, по его мнению, вполне достаточно и с точки зрения авторов проекта для его окончательного принятия.

Обещание это было дано для того, чтобы удержать ЖСПС от милитантской демонстрации по поводу коронации.

Кейр Харди задал вопрос, обеспечит ли правительство, хотя бы путем прекращения прений или другим способом, прохождение билля в течение намеченной недели, на что Асквит ответил: «Нет, подобного обязательства я дать не могу. Как-никак, реформа эта имеет величайшее значение».

Ответ этот, по-видимому, делал обещание правительства фактически бесполезным. Согласительный комитет принял во внимание возможность того, что билль будет «заговорен» речами, и лорд Литтон написал Асквиту, прося у него гарантий, что обещанная неделя будет предоставлена не для академических прений и рассуждений, а для действительного прохождения билля. Он просил также, чтобы к этой неделе были добавлены дни для доклада и третьего чтения. Вместе с тем он настаивал на согласии правительства, в случае действительной надобности, на закрытие прений. Асквит ответил лорду Литтону следующим письмом: