Моя жизнь в астрономии

Еще одна новая проблема, возникшая в те годы, – это уход научных сотрудников в бизнес и их отъезд за рубеж. Эта проблема коснулась и моих личных научных интересов. Один из моих молодых сотрудников, Дима Колосов, исключительно талантливый молодой человек, окончивший физический факультет МГУ с красным дипломом и имевший блестящие перспективы роста в научных исследованиях, ушел на работу в банк, где его зарплата стала во много раз больше, чем та, которую он получал в ГАИШ (он к тому времени обзавелся семьей и ожидал появления ребенка). Другой молодой и очень талантливый мой аспирант, Сережа Яриков, сдав все кандидатские экзамены на отлично и опубликовав по теме кандидатской диссертации две статьи, не окончив аспирантуру, ушел в бизнес – занялся лизингом (сдачей в аренду) персональных компьютеров. Поскольку его бизнес стал успешным, он, так и не защитив кандидатскую диссертацию (которая у него была почти готова), уехал в США, продолжил там свой бизнес и сейчас успешно процветает на этом поприще. Еще один сотрудник, мой бывший аспирант, кандидат физико-математических наук Акрэм Асланов, вынужден был, после смерти своего отца, уехать в свой родной Азербайджан (который стал независимым государством), где у него остались мать и сестры. По их обычаям он, как единственный оставшийся мужчина в семье, был обязан жить в доме родителей и оберегать своих женщин. К Акрэму я испытываю особую симпатию и любовь, поскольку это был блестящий наблюдатель-спектроскопист, исключительно порядочный и добрый человек. Кроме того, он был пятым моим подготовленным кандидатом наук, после чего я получил звание профессора. Сейчас мы с Акрэмом иногда переписываемся по электронной почте. Я рад, что у него все хорошо в семье и в жизни. Жаль, что ему пришлось уйти из астрономии – он работает доцентом в пединституте в городе Гяндже, преподает физику и математику. Многие молодые и талантливые сотрудники уезжали из ГАИШ на работу в зарубежные обсерватории и институты. В начале 1990‑х годов молодые сотрудники, желающие уехать на работу за рубеж, приходили ко мне, как к директору института, и просили подписать соответствующую рекомендацию. Я обычно никому не отказывал. А спустя несколько лет, когда молодежь освоила интернет, желающие поехать на работу за рубеж уже сами выбирали себе место работы и, приходя ко мне, просто ставили меня в известность, что они хотят ехать работать в то или иное заграничное астрономическое учреждение. Главная причина их отъезда – возможность заработать деньги, поскольку зарплата ученого в России в то время была несравнимо меньше зарплаты западных коллег (да и сейчас она в разы меньше, чем на Западе). Один мой сотрудник, Андрей Тимохин, кандидат физико-математических наук, проработав два года в Германии, на заработанные зарубежные деньги смог купить себе квартиру в Москве, при содействии ректора МГУ. Моя позиция по отношению к сотрудникам, уезжающим за рубеж, была сдержанно положительной. Большинство сотрудников ГАИШ уезжали на Запад на полгода-год и затем возвращались в ГАИШ для постоянной работы. Однако ряд сотрудников ГАИШ – выдающихся ученых уехали на Запад насовсем, и это большая потеря для института, да и для нашей страны в целом. К сожалению, российские власти долго не понимали (или не хотели понять) всей пагубности проблемы «утечки мозгов» для страны, и только в последнее время, спустя почти тридцать лет, власть наконец начала обращать внимание на эту проблему. Но сколько упущено времени и какую дорогую цену пришлось заплатить российскому обществу из‑за такой недальновидной политики государства по отношению к российской науке!

Как я уже отмечал, мое отношение к длительным зарубежным поездкам наших сотрудников является сдержанно позитивным. Позитивным потому, что такие поездки полезны для динамичного развития науки и для взаимного обогащения идеями наших и зарубежных коллег. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов и возможность дополнительного заработка для наших ученых. Сдержанным мое отношение к длительным зарубежным командировкам сотрудников ГАИШ является в связи с опасностью навсегда потерять ценного специалиста, на подготовку которого порой уходят многие годы. Тем более что до сих пор в России не отлажена система обмена научными кадрами с зарубежными организациями. Поэтому поток высококлассных ученых пока что идет в одном направлении: из России на Запад. Все разговоры нынешних российских властей о необходимости приглашения крупных западных ученых на работу в Россию до последнего времени оставались лишь разговорами. Только в самое последнее время наша власть начала принимать реальные усилия в этом направлении: создан научно-инновационный центр «Сколково», реализуется программа мегагрантов и т. п. Но, во-первых, это сильно запоздалые меры, а во-вторых, они решают проблему обмена научными кадрами с зарубежными центрами не в массовом порядке, а лишь в порядке исключения.