Моя жизнь и любовь

Когда мне стукнуло тринадцать, в моей жизни произошло очень важное событие. Однажды, гуляя с шестнадцатилетним мальчиком из Вест-Индии, я признался, что собираюсь конфирмоваться[44] в англиканской церкви. В то время я был очень религиозен и воспринял весь обряд с ужасающей серьезностью. «Веруй и спасешься», – звучало в моих ушах день и ночь, но полной уверенности в правильности выбранной религии у меня не было. Во что верить?

– Верь в меня, – говорил Иисус.

Конечно, я верил, но при этом не был счастлив. Почему?

– Не верь!

Но за неверие последуют вечное проклятие и вечная пытка. Душа моя возмутилась беззаконием страшного осуждения. Что стало с мириадами людей, которые не слышали об Иисусе? Все это было для меня ужасной загадкой, но лучезарная фигура и сладостное учение Иисуса позволили мне поверить и решиться жить так, как жил он, бескорыстно и чисто. Мне никогда не нравилось это слово «чисто», и я обычно отодвигал его на самый темный фон моей мысли. Я постараюсь быть хорошим – по крайней мере, постараюсь!

– Ты веришь всем сказкам Библии? – спросил мой спутник.

– Конечно, – ответил я. – Это Слово Божие, не так ли?

– Кто такой Бог? – спросил парень.

– Он сотворил мир, – ответил я. – Всё это чудо. – И жестом обвел землю и небо.

– Кто создал Бога? – спросил мой спутник.

Я отвернулся, пораженный. В мгновение ока я увидел, что принимал на веру просто слова, которым меня научили. И в этой вере вся суть любой религии. Верю – доказательства не требуются.

«Кто создал Бога?»

Я шел один в пойме длинного ручья. В голове моей роились мысли, история за историей, которые только что я принимал на веру. Теперь они все разом стали сказками. Иона не прожил бы и трех дней в чреве кита. Человек не может залезть в глотку киту. Евангелие от Матфея начинается с родословной Иисуса, показывая, что он был рожден от семени Давидова через Иосифа, своего отца, но в следующей главе вам говорят, что Иосиф не был его отцом – таковым стал Святой Дух…

Через час все здание моих верований лежало в руинах. Я более не верил ни единому слову библии, ни единому слову. Я чувствовал себя так, словно меня раздели догола на морозе.

Вдруг меня осенило: если христианство – сплошная ложь, как магометанство, то запреты его смехотворны, и я могу целоваться и совокупляться с любой девушкой, которая мне уступит. Я сразу же частично примирился со своим духовным крушением, ибо получал приятную во всех отношениях компенсацию.

Впрочем, потеря убеждений долгое время была для меня весьма болезненной. Однажды я рассказал Стэкполу о своем разочаровании, и он посоветовал мне прочитать «Аналогию религии» Джозефа Батлера[45], и относиться к вере непредвзято. Батлер закончил то, что начал мой приятель из Вест-Индии. В своей жажде определенности я взялся за более глубокие труды. Однажды, будучи у Стэкпола, я наткнулся на книгу «Эссе» Гексли[46]. Буквально за час я проглотил ее и объявил себя агностиком. Вот кем я был! Я ничего не знал наверняка, но хотел учиться.

За следующие шесть месяцев я мысленно постарел на десять лет. Я постоянно искал книги, которые могли бы меня убедить, и в конце концов, добрался до аргумента Юма[47] против чудес. Это положило конец всем моим сомнениям, удовлетворило меня окончательно. Двенадцать лет спустя, изучая философию в Геттингене, я увидел, что рассуждения Юма не были окончательными, но на время какое-то время они меня излечили от смятения. В тот раз я отказался от конфирмации. В течение нескольких недель я читал Библию и по ночам к удовольствию мальчиков в большой спальне пересказывал им ее невероятные истории и описанные там непристойности.

Летние каникулы я провел в Ирландии. Отец жил с моей сестрой Нитой, вместе они следовали за Верноном, куда бы ни отправлял его банк. Кажется, это лето прошло в Баллибее[48], в графстве Монаган. Я почти ничего не помню об этом городке, кроме того, что неподалеку от него была цепь небольших озер, окаймленных тростником. Охота на уток и бекасов была там прекрасная, чем и воспользовался Вернон.

Эти каникулы запомнились мне несколькими происшествиями. Однажды за ужином между сестрой и старшим братом завязался разговор о том, как ухаживать за девушками и завоевывать их. Я с удивлением заметил, что Вернон очень уважительно относится к мнению сестры по этому вопросу. Сразу же после обеда я попросил Ниту объяснить мне, что она имела ввиду под словом «лесть».

– Ты сказала, что все девушки любят лесть. Что ты хотела этим сказать?

– Всем нам нравится, – ответила она, – когда нам говорят, что мы хорошенькие, что у нас красивые глаза, или жемчужные зубы, или пышные волосы, или то, мы хорошо сложены. Все мы любим, когда парни замечают наши привлекательные стороны и говорят об этом.

– И это всё? – засомневался я