Моя жизнь и любовь

По какой-то причине у него имелся на меня зуб, и я возненавидела его за это – все время думал о том, какую бы каверзу ему устроить. Помогла моя новая привычка копаться в себе. В нашу общую спальню вели пять или шесть полированных дубовых ступенек. Всего нас было четырнадцать человек. Шэдди давал нам полчаса на подготовку ко сну, потом становился в дверях спальни под газовым фонарем и спрашивал:

– Все умылись?

Мы дружно отвечали:

– Да, сэр.

Затем следовало его:

– Спокойной ночи, мальчики.

И наш стандартный ответ:

– Спокойной ночи, сэр.

Затем он выключал свет и спускался в свою комнату. Дубовые ступени снаружи были истерты по центру, и я заметил, что, спускаясь вниз, ступаешь на самый край каждой ступеньки.

Однажды Шэдди вывел меня из себя, когда велел вызубрить сто строк из Вергилия для какого-то пустячка. В тот вечер, запасшись куском коричневого виндзорского мыла, я взбежал наверх раньше других мальчиков и натер им края двух верхних ступенек. Потом переоделся ко сну.

Когда Шэдди погасил свет и стал спускаться по лестнице, он поскользнулся и почти упал. Моя кровать была ближе всех к двери. Я вскочил и с криками сочувствия бросился на помощь воспитателю.

– Я здорово ударил бедро, – простонал Шэдди.

Усмехнувшись про себя, я стер носовым платком мыло с верхней ступеньки и снова лег в постель, где стал тихонько радоваться успеху своей хитрости. «Шэдди получил то, что заслужил», – сказал я себе.

Незаметно подошёл день экзамена. Я был уверен во втором месте.

– У меня сложилось впечатление, что вы предпочли бы получить второе место, а не первые, – сказал как-то Стэкпол.