Моя жизнь — что это было?

Через несколько дней Юля позвонила в общежитие и предложила мне поехать с ней на уборку в один большой дом, сказала, что хозяин русский и хорошо заплатит; я согласилась. В том доме она практически не убиралась, приехала в хорошей одежде и на каблуках, убиралась я, но деньги она, конечно, все взяла себе (если бы она предложила мне взять половину, я отдала бы ей всё, но она и не предложила). И в тот день она мне сказала, что она беременна и спросила, чтО ей делать? Во-первых, я была очень удивлена: ведь Юля раньше мне говорила, что гинеколог поставил ей диагноз «загиб матки» с малой вероятностью беременности; во-вторых, я сказала, что раз Бог в её 33 года послал ей эту беременность, то, конечно, сохранить её. Но она стала мне выговаривать, что я идеалистка, что ничего не понимаю, что, чтобы родить и растить ребёнка в Америке одной, надо иметь уйму денег и что в её положении, когда она фактически не имеет работы, это немыслимо. Про виновника сказала, что он старше её лет на 15 и что он» мудак», ему это не надо и что она «послала его». Тогда я сказала, что, если она уже решила, что не будет оставлять беременность, то пусть это делает побыстрее, срок заходил уже за три месяца.

Это было уже начало мая. Мне помогли устроиться на работу помощницей в одну семью, к бывшей московской чете евреев, причём очень удачно, без напряга, работала я там 6 часов в день с двумя выходными, правда платили не очень много, но на тот момент меня устраивало. И вот Юля говорит мне, что она решила сделать аборт, но, т.к. она должна поработать три дня у какой-то старухи в Лонг-Айленде, то просит меня заменить её на эти дни. Ну, на выходные я могла её заменить, конечно, но нужен был ещё один или два рабочих дня, и мне пришлось договариваться со своими «хозяевами». Я поехала на поезде в Лонг-Айленд, (что было уже недёшево); старуха была препротивная; я пробыла там два дня, а на третий приехала Юля. Я удивилась, что рано, но она сказала, что ничего не сделала. Кажется, она всё металась. Я сказала, что раз она упустила эти дни, то дальше уже поздно, что нужно успокоиться и настроиться на оставление и сохранение беременности. Она ничего не ответила.

В это самое время шли мои телефонные переговоры с Сандрой — той американкой в Лос Альтос, у которой я работала год назад. У неё в это время была помощница японка. Вообще японки лучшие помощницы, но эта 62-летняя женщина была маленькой и хрупкой, поднять Сандру не могла, и машину водила плохо. И Сандра захотела, чтобы я опять работала у них. Кажется, её муж без особой охоты, но купил мне всё же билет на самолёт, я простилась с Нью-Йорком и полетела снова в Сан-Франсиско. Калифорния меня всё же манила! И манила возможность в выходной день сесть в машину и ощутить свободу, поехав, куда хочу! Но было ещё одно немаловажное обстоятельство: нужно было зарабатывать деньги, если придется потом «поднимать» ребёнка.

На этот раз я уже быстро втянулась в работу, а Молдун — так звали их собаку, увидев меня на пороге, бросился ко мне и стал лизать меня — он вспомнил меня, и это тоже было приятно. Юля иногда звонила, она всё время говорила о безысходности ситуации, о том, что она не сможет жить с ребёнком без денег; я ей сказала, что согласна высылать ей весь мой заработок — 400$ в неделю, что я потом буду ей помогать, лишь бы она ничего уже не предпринимала, потому что уже поздно. Она жаловалась, что ей нечем заплатить за квартиру, я стала высылать ей деньги.

И вот в один из дней она мне звонит и сообщает, что была в клинике и сделала первый этап её позднего аборта — стимуляцию, и завтра идёт на чистку; что она разговаривала с Соней, и та её убедила в необходимости аборта…

Что мне было делать! Я была сокрушена безумством своей дочери. Плоду была 21 неделя!.. Мне оставалось только просить её не пожалеть завтра денег на такси после процедуры, и дома лежать, лежать. На следующий день (хорошо, что хозяева были, как раз в отъезде те дни) я без конца ей звонила, пока она не ответила мне слабым голосом, что УЖЕ ВСЁ, и она дома. Я, забыв все свои обиды, разговаривала с ней тем вечером часа два, её голос был слабым и добрым, и я в первый раз (!) рассказывала ей о своей беременности Юлей и о всей драме своей жизни, связанной с той беременностью. Она мне говорит: «И ты хотела такой жизни для меня и ребенка?», на что я ей ответила «Но ты же всё-таки родилась! И не договорила: «а твой ребёнок уже не родится»…

Юля не очень отлежалась и ещё долго приходила в себя…

Одним из поводов расстаться с беременностью для Юли послужило знакомство по объявлению с одним нашим эмигрантом, имевшим уже американское гражданство, и, якобы, серьёзные намерения этого кандидата в женихи, с которым Юля надеялась легализоваться и заодно сходить замуж. И вот не прошло и месяца после аборта, как этот чел приезжает знакомиться с ней лично в Нью-Йорк и затем предлагает ехать к нему в Вермонт. И моя безумная дочь поехала к нему.