Читаем Моя жизнь полностью

Однажды, после того как он, не знаю в который раз, сказал, что больше не придет ко мне, я сказала: «Поешь сначала» – и дала ему картошку с постным маслом и луком. Он, чтобы не молчать, спросил: «Ну куда же теперь ты поедешь?» Я ничего не ответила. Он совершенно не понимал обстоятельств. Точно я могу сесть и поехать. Куда? Зачем? На какие деньги? Он не понимал даже, что я находилась при последнем издыхании. На другой день он опять пришел как ни в чем не бывало. И опять, увидев его, я была счастлива. Он приходил каждый день и говорил о своей любви к Лизе, называл ее своей женой. Но уже в разговорах звучало чувство вины к ней. Причем я тоже была виновата перед ней в чем-то. Это чувство вины к ней у меня осталось на всю жизнь, хотя я ни одним словом никогда не обмолвилась против нее. У меня сердце сжималось от жалости к нему. Мы с Леней не были зарегистрированы. С шестнадцати лет жили вместе. Поженились в двадцать один год каждому. Мы настолько доверяли друг другу и настолько были уверены в том, что наша любовь навек, что никогда не клялись друг другу ни в верности, ни в чем-либо другом. Просто ощущали, что иначе и быть не может. У меня это осталось на всю жизнь, а у него, видимо, тоже, потому что, несмотря на его глубокую любовь к Лизе, он, как бы ни хотел от меня избавиться, приходил и говорил о всех своих делах. Оля, видя все мои мучения, мне как-то сказала: «Выгони его. Ты красивая, еще будешь счастлива». Леня-сын, когда был проездом в Красноярске, сказал: «Я ее убью!» Я его долго убеждала, что она хорошая женщина и ни в чем не виновата, и тут виноватых нет. Хотя все чувствовали свою вину. А Леня, наговорив мне всяких вещей о «роке», уходил, оставив меня в состоянии отчаяния. Приходил на другой день и с гордостью рассказывал, как какой-то там человек, который меня видел, сказал ему: «Ну, брат, и жена у тебя! Это не твой Лизок». Много лет спустя он говорил, что все это было не с ним. Он не может представить себе, что так жить мог он тогда, что наши мучения были настоящими и жестокими. Все это описать – нужен писательский талант, и понять все это невозможно. Поэтому опускаю всякие горькие и негорькие подробности. А напишу о внешних событиях жизни.

Мы жили в положении «вот-вот попадемся». Однажды он приходит и говорит, что в Красноярск приехал Горшенин – заместитель Вышинского. Я говорю: «Подавай ему лично заявление о пересмотре дела». Он говорит: «Что ты! Это такая дрянь, да и побоится что-нибудь сделать. Что-нибудь злое – это поднимет его авторитет». Я говорю: «Он лично тебя знает», и потом: «Чем же ты рискуешь? Я чуть не каждое воскресенье пишу заявления в органы». Леня меня послушал. Подал заявление. Горшенина он, конечно, не видел. Тот, приехав в Москву, сообщил в НКВД, что в Норильском комбинате никакого порядка: такие злостные вредители, как Гинцбург, разгуливают свободно по улицам. Из Норильска приказ: немедленно Гинцбурга в Норильский лагерь. Приходит к Лене в кабину конвоир (хотя он расконвоированный), ведет его в самолет с уголовниками и овчарками. Велят сесть на корточки, и так четыре часа до Дудинки. В Дудинке начальник конвоя, увидев Леню, отделил его от уголовников, поместил в какую-то столярку и утром отдельно отправил в Норильск. Мне пришли об этом сказать кто-то из расконвоированных заключенных и принесли от него записку: «Я вернусь, я обязательно вернусь». Однако в Норильске Леню работать не оставили, а откомандировали работать юрисконсультом в Дудинский порт.

Снова мы расстались. Осталась я одна, и, когда Леню увезли, у меня уже не осталось сил. Я слегла, с сердцем было плохо. Уложили в постель. Мои три фабрики взбеленились. Таскали мне домой работу.

В 1944 году Ленечка-сын приезжал в отпуск из армии. Он сказал, что демобилизуют студентов. Моя подруга Шура Сидорина немедленно устроила его студентом-заочником в педагогический институт, где она работала. Леня сдал два из трех экзаменов за неделю, получил зачетную книжку и «удостоверение». Воспользоваться этим он не сумел. Он вообще не умел и до сих пор не умеет устраиваться. Все, как отец и сестра, пробивает лбом. Сын был уже не мальчик из десятого класса, каким ушел на фронт, а парнем двадцати лет – шофером. У нас ему было скучно, он поехал в Москву. Я говорю: «Трудно достать билет». А он достает из кармана железнодорожный ключ, которым открывают вагоны, и говорит: «Сяду на буфер, войду на ходу в вагон. Пусть попробуют высадить», и уехал.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература