Читаем Моя жизнь полностью

Надо сказать, что Ленин роман, его терзания, все заботы с переездом, все это довело меня до последней черты. Я собой представляла скелет, обтянутый кожей, и душевное состояние было невыносимо тяжелым. Леня этого не замечал. Собрала я остатки своих сил и с независимым видом принялась за работу на фабрике. Был 1944 год. Война. Время голодное. Мне выписывали каждый месяц какие-то пайки, доморощенные фабричные, – пять штук. Кроме того, на фабрике мы получали продовольственные карточки. Дело в том, что карточки получали все. Хлебные талоны еще отоваривались, а крупа, мясо, масло – редко. Эти-то карточки в конце месяца и продавали на базаре отчаявшиеся что-либо по ним получить. Фабрика в основном работала на армию, но небольшая часть продукции шла в магазины. В этих-то магазинах начальник отдела снабжения и устраивал отоваривание наших карточек. Кроме того, за забором макаронной фабрики находилась кондитерская фабрика. Директор, главный инженер и начальник планового отдела (я) были общими. Поэтому я объедалась пряниками, у меня больная печень, но от такой «диеты» все прошло. Я таскала по несколько пряников и конфет домой для Олечки и Лени. Да еще была фабричная столовая, где итээров кормили получше, так что мы с Олей (ей разрешили ходить со мной в столовую) были вполне сыты. И Леню вечером было чем накормить.

Отношение ко мне было очень хорошее. Хотя было несколько стычек с директором. Однажды фабрика не выполнила плана. Зовет меня директор с секретарем парткома организации. «Подпишите выполнение плана – покроем в следующие пять дней». – «Не подпишу!» Гром и молнии, просьбы секретаря. «Не буду!» Послали без моей подписи. Надо же было случиться, что на другой день – фельетон в «Правде» о том, что какого-то директора за приписки посадили на десять лет. Директор из громовержца превратился в теленка. Он ходил за мной: «Что теперь будет?» Он, наверное, боялся, как бы я на него не донесла. Я величественно сказала: «Может быть, на этот раз пронесет». Мой авторитет поднялся еще выше. Да еще в Москве, в плановом отделе Наркомата пищевой промышленности сказали: «У вас хороший начальник планового отдела». Сам с удовольствием передал. Заведующая лабораторией, инженер-пищевик, вечно дрожала: у нее не было столь стойкого характера и она поддавалась на приказы директора давать неправильные анализы макаронных изделий и муки. Один приписанный процент влажности давал возможность директору и иже с ним вывозить муку в больших количествах с территории фабрики. Меня главный бухгалтер предупредил, дескать, то, что я не участвую в их делах, – «не умею жить». Потом его подвели и осудили на сколько-то лет.

Вспоминаю я эти две фабрики, да еще потом по совместительству мне дали винный завод. Это уже была большая нагрузка, я очень много работала. Словом, с работой было благополучно. Утром я приходила пораньше, пока никого в конторе не было, и звонила Лене на работу. Успокаивалась, что у него все в порядке, заледеневала от его холодного тона и начинала работать. Вечером после работы Леня, как часы, приходил ко мне. В девять часов вечера уходил в лагерь. Все это было сопряжено с опасностями и для него, и для меня. В доме жило много людей. Все знали обо всем, и никто никуда не сообщил.

По выходным дням мы все трое – Оля, папа и я – ходили гулять за город. Однажды мы пошли на Токмак. Подошли к Базаихе, разожгли костер. Леня куда-то отошел, видимо, увидев людей. Чтобы нас не подводить, он всегда держался от нас в стороне. Оля разделась на самом берегу и бросилась в воду. Базаиха – горная река, очень холодная, я не пошла купаться. Вдруг вижу, большой вал воды смыл все Олькины пожитки, подхватил Олю, и она помчалась среди бревен и всякого мусора вниз по реке. Бежать за ней было нельзя, так как берег был крутой и поросший кустарником. Оля не растерялась, пригребла к берегу, схватилась за ветки кустов и выбралась на берег. Хорошо, что у меня была под платьем черная комбинация и кофта сверх платья, так что Олю одели. Леня был в хорошем настроении. Но с Лизой он продолжал переписываться. Однажды на адрес Крутовских пришло от нее письмо. Мы с Олей отдали Лене. Он его нам прочитал. Все было так буднично. Он жил в двух измерениях. Нам говорил о себе как о другом человеке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература