Читаем Моя жизнь полностью

Политические события докатывались до нас слабыми волнами. Появились у нас в Красной Горке пленные поляки. Никому они были не нужны. Сидели у нас во дворе, в конторе. Я сказала директору, чтобы он спросил, нет ли инженера среди них, мне якобы нужно сделать некоторый чертеж. В тот же день объявился польский офицер лет сорока двух. Я ему дала какую-то работу, он говорил хорошо по-русски. Через несколько дней, улучив время, когда никого кроме нас не было, я решила с ним поговорить. Фамилию свою Корвин-Круковский он назвал с гордостью и посмотрел на меня с презрением, что не знаю о ней ничего[113]. Потом я попросила показать его документы. Оказалось, что они никакие не ссыльные (их положение местные власти определили как ссыльных) и их заслали в Красную Горку зря. Я ему все это разъяснила, и мы расстались. Не знаю, повлиял ли мой демарш, но их скоро увезли, и они уехали в армию Андерса.

Работала у нас в конторе крымская татарка, молодая, цветущая, красивая, большая, веселая. Рассказывала, как хорошо в Крыму у мамы, и муж у нее офицер на подводной лодке. Она получала за него аттестат, работала кассиром и так могла прокормиться сама и прокормить грудного ребенка. Вдруг она стала озабоченной, похудела, побледнела. Мне она сказала, что получила от мамы письмо с дороги. Их куда-то везут и выселяют из Крыма, и помогать ей они больше не смогут. Еще через некоторое время она уже в отчаянии сказала, что ей перестали высылать аттестат, и она не знает, как ей жить. Как-то вечером бухгалтер мне говорит: «Что делать, у кассирши большая недостача». Я говорю: «Надо с ней сначала поговорить, может быть, это ошибка». Она ему сказала: «Делайте со мной что хотите. Вот все квитанции, по которым я получала деньги и не внесла их в банк. У меня нет выбора: или ребенок умрет с голоду без молока, или воровать». Бухгалтер был очень хороший человек и говорит мне, что он обязан отдать ее под суд. Пока он колебался да тянул, она исчезла. Ее тоже увезли. Обсуждать это было не принято, куда исчезла, интересоваться тоже было нельзя.

Эвакуированных было завезено в Красную Горку больше, чем население этой деревни могло прокормить. В основном это были молодые женщины с маленькими детьми. Жены офицеров, получавшие аттестаты и детские карточки, по которым получали хоть немного, 400 грамм манной крупы в месяц и сколько-то сахара. Были выделены фонды, но до эвакуированных они не доходили. Было распоряжение нас, ссыльных, на работе заменять эвакуированными. Но мы уже прижились и стали вроде «своих». И, кроме того, все имели специальности. Эвакуированные же женщины были почти все без специальностей. В нашей конторе работала молодая женщина, интеллигентная, жена военного инженера. У нее был пасынок лет двенадцати и дочка трех лет. Оба страшно прожорливые. Звали ее Вера Николаевна, она была умница, но никогда раньше не работала. Молоденькой вышла замуж, и муж не давал ей работать. Когда она нанималась на работу, то сказала, что она счетовод, и прекрасно справлялась с этим нехитрым делом. Она меняла вещи и доменялась до того, что у нее остались махровый халат, лифчик, трусы и старые тапки. На детях тоже по одной смене. Она как была, взяв за руки двоих детей, села на пароход, уехала в Уфу. Там прямо с парохода явилась в военкомат и сказала, что не может больше кормить детей. Она мне потом написала несколько писем. Была счастлива. Их там одели, и заботиться о «баренче» не приходилось. Она с ужасом вспоминала Красную Горку.

Жили все тяжело и напряженно. Сводки военные не обсуждали. Каждый сам переживал. Статья Эренбурга, где было «Убей немца!»[114] вместо прежнего «Убей фашиста!», очень нас поразила. Как-то еще больше дошла до сознания беспощадность войны. Донимали нас, меня в частности, кроме заседаний, дежурства ночью в райисполкоме, дежурства, тоже суточные, на пожарной каланче. Ходишь вокруг столба очень высоко над селом и видишь людей, что они делают у себя во дворах, не подозревая, что их кто-то видит. Как будто подглядываешь в замочную скважину. Воскресенье. Мужчины оставались только те, что были под «броней», забронированные. В воскресенье Абдулов назначал собрание партактива работников, а нас – на воскресник. Возвращаемся домой усталые, наработавшиеся на жаре. А они развалились на травке в тени. Женщины были злые, но боялись высказывать свое возмущение громко, так как все зависели друг от друга.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература