Читаем Моя жизнь полностью

Мы много ходили по Парижу, собственно не по Парижу, а по многим Парижам, совершенно не похожим один на другой. Роскошные особняки Монсо за чугунными решетками в садах. Далее около Булонского леса Елисейские Поля, Мадлен, Лувр, Монмартр, торговая улица, Пляс Пигаль, рабочие районы – это все разные по своим интересам, обычаям, доходам, уровню культуры человеческие поселения. С каждым названием возникают яркие воспоминания всего виденного и чувства, которые вызывают восхищение, удивление, жалость, возмущение. Мы ведь сначала поселились на ул. Клиши. Тут же Батиньоль, Пляс Пигаль – самые злачные места. Такого количества проституток мы потом нигде не видели. Скромно одетые молоденькие приветливые женщины стоят на всех углах или прогуливаются вечером и в часы обеденного перерыва. Мы довольно скоро разобрались, что к чему. Помню, как Леня не мог спать целую ночь и бормотал: «Сжечь все надо до основания!» Мы искали квартиру. Помещений сдавалось очень много. Постоянно были видны наклейки белых бумажек на окнах, что означало «сдается». Мы шли, на противоположной стороне нам понравился дом, около которого стояла женщина. Я говорю: «Спроси, что сдается и сколько стоит». Леня пошел, вижу, через минуту мчится обратно очень смущенный. Оказывается, она спросила, хочет ли он снять помещение отдельно или с ней (avec moi). Идем по улице, я, восхищенная, остановилась около витрины обувного магазина. Показываю Лене: «Какие прекрасные туфли», кстати, на них на всех цены такие: 9999, что значит 99 франков и 99 сантимов, но не 100 франков. Психология! Я стою и рассуждаю на эту тему. Вдруг смотрю, а Лени нет. Ему надоело, и он пошел дальше, будучи уверен, что я, как всегда, где-то тут около. Огляделась, вижу – идет мой Леня с дамой. Она ему оживленно что-то говорит. Я догоняю, пошла сзади. Когда Леня обернулся и взял меня под руку, дама мило улыбнулась, извинилась и отошла. «Она меня приглашала к себе и обещала показать тридцать три способа любви». Шли из театра очень поздно. На углу под фонарем среди пустынных улиц стоит женщина пожилая в строгом костюме (не без вкуса).

Пошли в «Мулен Руж»[89]. Там восемь или десять голых женщин привязывают ноги к центру колеса, руки – к ободьям, и мельница начинает крутиться. Женщины худые, измученные, без улыбок. Посетители сидят за столиками и ужинают и пьют вино. Насколько мы поняли, это развлечение главным образом для провинциалов, приехавших в Париж по делам и одновременно развлечься. Рядом с нами стоял столик, за которым сидела молчавшая пара, он, видно, какой-то провинциальный тип, решил шикануть, а как – не знал. Нанял женщину, сам ел, торопился, она молча крутила в руках рюмку и ничего не ела, лет тридцать пять, статная, крепкая, с огромными серыми глазами, красивая, чисто русская. Поражало ее лицо, замкнутое без выражения, интеллигентное. Глаза пустые без света, человек у последней черты. Подавал им официант в ливрее. Когда он вошел еще в зал с блюдом, я сказала Лене: «Смотри, настоящий Вронский» – широкоплечий с настоящей военной выправкой, с высоким лбом, красивый, бесконечно усталый, лет тридцать пять – тридцать семь. Встреча с этими двумя людьми со дна общества, куда занесла их буря истории, – одно из самых тяжелых воспоминаний.

Это все на нас свалилось в первые месяцы нашей жизни. Леня был подавлен. Но время шло, впечатлений было много, они заслонили это. Не все эмигранты были в тяжелом положении. Мы видели Сергея Лифаря в Гранд-опера. Он уже был одним из главных танцоров. Мы видели его в «Приглашении на танец». Прошло сорок шесть лет, а помню все подробно, так это было прекрасно. Хотя мы попали в неловкое положение. Билеты у нас были где-то в амфитеатре. В антракте мы пошли в партер, чтобы посмотреть фойе. Здание внутри на нас не произвело особенного впечатления, тем более что везде было грязновато. Мы ходили кругом, как и все немногие, кто вышли походить из партера, и не могли понять, почему мы привлекаем такое внимание. Особенно холодно, презрительно на нас смотрела одна пара. Это были русские. Мадам широколицая, довольно миловидная, прическа на прямой пробор, в шикарном прямом черном вечернем платье, лет около сорока. Он – во фраке, бабочка, бородка á la Николай Второй. Они, видимо, хотели нам что-то сказать, но боялись связываться. Волновались и администраторы. Один Лене тихонько сказал, что сюда пускают только в вечерних туалетах, а он в пиджаке, а я в шерстяном коротком платье. Пришлось ретироваться. Больше в оперу не ходили.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература