Моя жизнь

Что касается внешней политики, то здесь произошло много событий, вызывающих беспокойство. 7 февраля Ясир Арафат прервал мирные переговоры с Израилем. Он был убежден, что Израиль отодвинул на второй план палестинскую проблему и ведет мирные переговоры с Сирией. В этом была доля правды, но в то время израильское государство предпочитало, несмотря на все связанные с этим трудности, заключить мир именно с палестинцами, а не отдать Голанские высоты, поставив под угрозу переговоры с Палестиной. Мы потратили оставшиеся дни месяца, пытаясь снова сдвинуть дело с мертвой точки.

Одиннадцатого февраля Великобритания приостановила самоуправление в Северной Ирландии, несмотря на то что ИРА в последний момент пообещала генералу Джону де Шастелену — канадцу, который наблюдал за процессом, сдать оружие. Я снова привлек к решению этой проблемы Джорджа Митчелла, и мы сделали все от нас зависящее, чтобы помочь Берти Ахерну и Тони Блэру. Основной проблемой, по мнению Джерри Адамса, было то, что ИРА хотела сложить оружие потому, что за это проголосовал народ, а не потому, что Дэвид Тримбл и юнионисты сделали разоружение ценой участия католиков в правительстве. Конечно, если бы этого не произошло, протестанты утратили бы доверие к мирному процессу, и в конце концов Тримблу пришлось бы уйти, чего не хотели Адамс и «Шин Фейн». Тримбл мог быть непреклонным и пессимистичным, но за его суровой шотландско-ирландской внешностью скрывался смелый идеалист, который для заключения мира тоже шел на риск. В любом случае, разногласия по поводу графика разоружения почти на год задержали создание правительства; сейчас мы опять вернулись к тому, что правительства не было вовсе. Это очень огорчало, но я думал, что нам удастся найти выход из тупика, так как никто не хотел возвращаться к прежним временам.

Пятого марта я отметил тридцать пятую годовщину марша борцов за гражданские права в Сельме, штат Алабама, пройдя по мосту Эдмунда Петтуса, как это сделали тогда, в «кровавое воскресенье», участники демонстрации, рискуя своими жизнями, чтобы избирательное право получили все американцы. Многие из ветеранов правозащитного движения, шедших вместе с Мартином Лютером Кингом или поддерживавших его, в этот день снова шагали рука об руку, включая Коретту Скотт Кинг, Джесси Джексона, Джона Льиюса, Эндрю Янга, Джо Лауэри, Джулиана Бонда, Этель Кеннеди и Харриса Уоффорда.

В 1965 году марш в Сельме пробудил совесть нации. Через пять месяцев президент Джонсон подписал закон «Об избирательных правах». Перед его принятием в США было всего 300 чернокожих политиков всех уровней и только три конгрессмена-афроамериканца. В 2000 году их стало уже почти 9 тысяч, а в «черном совещании» Конгресса принимали участие 39 чернокожих американцев.

В своем коротком выступлении я отметил, что Мартин Лютер Кинг был прав, сказав, что, когда чернокожие американцы «выиграют свою борьбу за свободу, те, кто этому препятствовал, тоже впервые станут свободными». После Сельмы белые и чернокожие южане «перешли мост» к «Новому Югу», оставив позади ненависть и изоляцию, обретя новые возможности, процветание и политическое влияние: если бы не Сельма, Джимми Картер и Билл Клинтон никогда не стали бы президентами Соединенных Штатов.

Теперь, когда мы «перешли мост» в XXI столетие, имея самый низкий уровень безработицы и бедности и самое большое в истории число чернокожих американцев, владеющих домами и бизнесом, я попросил свою аудиторию помнить о том, что еще предстоит совершить. Пока сохраняются значительные расовые различия в уровне доходов, образования, качестве медицинского обслуживания, степени риска подвергнуться насилию, оценке справедливости системы правосудия; пока существует дискриминация и совершаются убийства на почве расовой и межнациональной ненависти, «нам предстоит пройти через еще один длинный мост».

Мне понравился тот день в Сельме. Я снова вспомнил, как мальчишкой мечтал об Америке, которая не будет разделена по расовому принципу, и верил в это. Я опять вернулся к эмоциональным основам моей политической жизни, попрощавшись с людьми, которые так много сделали для их развития: «Пока американцы готовы держаться за руки, мы можем идти навстречу любому ветру, мы можем перейти мост. В глубине сердца я верю: мы все преодолеем».