Моя рыжая проблема 1-2

Рыжий тихо, почти беззвучно присвистнул уже из глубины подземелья. Шекки гибко выгнул шею, прислушиваясь, а потом расправил крылья, взлетел и пропал из виду. Небо к тому времени изрядно потемнело, и только на западе огневела полоса — над краем туч, и ещё одна пониже — между грозовым фронтом и горами. Воздух точно загустел; ночь предстояла напряжённая.

Как и разговор.

Прежде чем нарушить молчание, Эрнан скользнул взглядом по округе, полуосознанно выискивая любимое кресло — раньше все задушевные, смыслообразующие для моей жизни беседы проходили у него в кабинете или на террасе загородного дома. На мгновение у меня возник соблазн прямо сейчас, у дяди на глазах воссоздать злополучный предмет интерьера, но я сдержалась: глупо начинать переговоры с откровенной демонстрации силы, потому что это сродни агрессии. А агрессия в сложных родственных отношениях, в отличие от высокой политики — тупиковый путь.

Эрнан улыбнулся краешком губ — прочитал мои намерения, наверное — и непринуждённо присел на выгнутый корень, перебросив хвост серебристо-синего шарфа на колени.

— Ты поменялась больше, чем я думал. И в то же время ты осталась моей лучшей воспитанницей, Трикси. Сейчас мы, пожалуй, ближе, чем были до твоего исчезновения.

— Потому что перестала смотреть на тебя снизу вверх? — отшутилась я, присаживаясь подле него. — Всё это сложно… Конечно, я здесь многому научилась. Но рассудок мне удалось сохранить только благодаря твоим урокам.

Он усмехнулся и потрепал меня по волосам, привлекая к плечу. Я прикрыла глаза. От дядиной одежды пахло знакомо и тревожно — ароматическими курениями Оро-Ича. И нагретой тканью. И ночной грозой, которая пока только подкатывала из-за горизонта.

— Тогда поверишь мне ещё раз?

Я слабо кивнула — шрах, как же приятно возвращаться к привычным с рождения жестам! Не контролировать дотошно каждое своё движение и просто знать — тебя обязательно поймут правильно…

Но некоторые коммуникативные проблемы никуда не делись. Рыжие, бессовестные.

— Ты назвал Тейта моим питомцем.

— Только потому что он — не человек.

И хотя я очень, очень давно подспудно знала эту правду, мне стало нехорошо.

— Дядя, мне…

— Я испугался, — перебил он меня спокойно, и хватка на моём плече стала жёстче. — Хотя заранее сопоставил твои наблюдения и те кусочки информации, которые любезно подбросил мне мой хо… мастер Лагона, мой хороший друг, — быстро поправился дядя, заметив, как я напряглась. — Тс-с, Трикси, тише, о моём положении поговорим потом.

Я прикусила губу на секунду.

— Поговорим. Но сначала — в каком смысле "не человек"? Если ты имеешь в виду "искусственно созданный" — для меня это не новость. Я сама в некотором роде — продукт генной инженерии и вдохновенного полёта мысли своей собственной матери… Ай!

Эрнан пребольно щёлкнул меня по лбу.

— Дейдра, между прочим, выносила тебя положенные девять месяцев. А что до некоторых модификаций на ранней стадии внутриутробного развития — так женщины с древности этим бредили, просто возможностей у них было меньше. Белая, как снег, румяная, как кровь…

— …с волосами чёрными, как эбеновое дерево, — хмыкнула я.

— Вот-вот. И Танеси Тейт также несёт явные маркеры генетического проектирования — как в фенотипе, так и в ментальном плане. Например, цвет волос и глаз — красно-оранжевый и синий такой насыщенности в природе у людей не встречается. И удивительная адаптивность сознания — тренировками такого не достичь, это врождённое.

Рдеющие полосы на закате затянуло чернотой — точно рваные раны срослись наконец. Небо разрезала вспышка молнии, слишком далёкая, а потому пока беззвучная. Ни намёка на вечернюю свежесть, только влажная духота, особенно тяжёлая в полумраке… Конечно, Лагону не страшны чудовищные грозы, которые откликаются на магию — долина хорошо защищена.

Но отчего-то всё равно жутко.

И ещё: когда напряжена природа вокруг, то внутри эмоции тоже собираются в какой-то тугой комок, готовый в любую секунду взорваться.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — ответила я наконец, когда более-менее справилась с неуместным раздражением. — Хорошо, Тейт — искусственно созданный человек. Но ведь и я тоже — частично! И что?

Дядя наклонился и в пыли у своих ног небрежно прочертил два отрезка под углом друг к другу.

— Они равны?

Я нахмурилась, прикидывая на глаз длину.

— Примерно.

— А так? — Эрнан осторожно дополнил рисунок стрелками.

Отрезки превратились в векторы.

— Э-э… — Несколько секунд во мне боролись изворотливый дипломат и упёртый математик. — Нет. Разные направления.

— Именно, Трикси, — вздохнул дядя, мыском затирая рисунок. — Направление… К сожалению, зачастую условия и цель определяют больше, чем само действие. Помнишь инцидент в Грейме?

— Когда посол Истельгии оттолкнул президента Аррасканских Штатов во время передачи верительных грамот, потому что заметил, что в того целится один из охранников?

Эрнан мечтательно улыбнулся, но почти сразу взял себя в руки. Я прикинула по датам и сообразила, что в то время он вполне уже мог быть в составе иностранной делегации и лично присутствовать при историческом покушении на президента Арраски.