Моя рыжая проблема 1-2

Не знаю, чем бы всё это кончилось, если бы с неба вдруг не скатилась сияющая звезда — аккурат в осколки лабиринта — и не попросила музыкальным голосом Лао:

— Пожалуйста, уймитесь!

Айка замерла на середине замаха, прямо в воздухе — вот что значит рефлекс. Орса присела на месте. Лиора наконец-то засадила донгом айру по макушке и скинула его вниз.

— Идите ко мне, девочки, — пропел Лао и улыбнулся.

И они пошли, виновато понурясь. А на плечо ему вспорхнул самый маленький и самый красивый айр — ало-золотой, похожий на крохотного Шекки, но в пухе, а не в чешуе. Тейт стоял рядом и довольно ухмылялся, словно происходящее было исключительно его заслугой.

Не знаю, как, но постепенно всё утряслось.

Айров отловили, детали изобретений собрали. Девочки поочерёдно извинились перед мастерами — перед хохочущим Габорой и перед Наоки, которая вновь закатила истерику. Я лично проследила за тем, чтобы Айка и Орса в меру сил поучаствовали в уборке у Митчи, хоть девчонки и уверяли, что ничего не сделали, а драка случилась "сама по себе и просто так". Потом Лиора закатила глаза и сообщила, что ещё один шаг на голодный желудок — и она рухнет замертво либо всех вокруг поубивает.

И мы устроили пикник — прямо на поляне над приютом Митчи, впятером, потому что Лао тоже оказался не прочь перекусить. Потом Тейт изъявил желание искупаться, а вода в озерце неподалёку была прозрачной и тёплой, и если на глубине и водилось что-то страшное, то тревожить компанию отдыхающих магов оно не решилось.

Правильно сделало, собственно.

Потом мы подремали, и снова перекусили, и отправились на долгую кружную прогулку по Лагону, провожая Лиору и Маронга. Лао по пути деликатно исчез, на прощание махнув рукой. И к дому я уже подходила вдвоём с Тейтом, аккурат когда солнце краем коснулось горизонта. Кажется, мы целовались на ходу, и весьма увлечённо; эмпатический купол развеялся за ненадобностью, и потому появление практически у нашего порога невысокого по лагонским меркам светловолосого мужчины в синем стало для меня полнейшей неожиданностью. Шекки на него почти не обращал внимания, позволяя, впрочем, снисходительно почёсывать себя под челюстью.

— Дядя Эрнан!

Я не сразу узнала его — в серебристом трико без рукавов, с шарфом цвета индиго на плечах. Потом осознала, где до сих пор непринуждённо лежат мои ладони, отшатнулась от Тейта, заливаясь краской, одёрнула зачем-то собственный шарф, но это, разумеется, от неловкости не избавило.

— Давно не виделись, Трикси, — улыбнулся Эрнан приветливо. — Мне кажется, целую жизнь тому назад… Представишь мне своего питомца? — спросил он и погладил Шекки по голове.

И дураку было ясно, что дядя имеет в виду вовсе не химеру.

Ох, не так я представляла себе знакомство с семьёй…

Глава 38. Адаптация

Предлагать нечто взамен, чтобы если и вляпаться в неизбежное, то хотя бы на своих условиях. Многие пытаются проделать это с судьбой и даже со смертью. Забавно, что некоторым это удаётся.

(Из свитка "Загадки Лагона")

Уверена, что даже в моём мире Тейт бы без заработка не остался. Пошёл бы, например, в частные детективы и зашибал бы такие деньги, которые нам, честным переговорщикам, и не снились.

— Говорит непонятно, — произнёс рыжий, искоса глянув на Эрнана. — Двигается, как ты. Добыча. И вроде ничей, но шарф ему Оро-Ич отдал свой, — принюхался он заинтересованно. — А! Это твой дядя, который тебе снился, да, Трикси?

Я совершенно точно помнила, что ничего не рассказывала сегодня Тейту о появлении Эрнана — ну, кроме вскользь брошенной фразы о том, что-де ко мне нагрянули дальние родственники, причём совершенно неожиданно. Сомневаюсь, что кто-либо мог бы обратить внимание на такую ерунду, когда со всех сторон летят, ползут и шкандыбают зловещие изобретения мастера Наоки…

Рыжий, похоже, смог. А ещё вспомнил, сопоставил все оговорки, дополнил новыми наблюдениями и сделал совершенно правильный вывод.

Глубоко вздохнув, я собралась с силами.

— Дядя, это Танеси Тейт. Мой… моё сердце, — вырвалось вдруг у меня. Неосознанно я повторила то, что рыжий чуть раньше сам ответил на вопрос Наоки, и это было так легко и естественно, что оторопь брала. — Прими, пойми и смирись. Тейт, это мой дядя и мой первый и неповторимый учитель, Эрнан Даймонд, дипломат высшего ранга и один из самых талантливых псиоников моего мира.

И воцарилось молчание. Честное слово, оно могло бы претендовать на титул "Неловкий момент года", если бы Тейт не улыбался как умалишённый, а дядя Эрнан не выглаживал огненную химеру, словно огромную ласковую кошку.

— Значит, ты его любишь, — первым заговорил Эрнан и застыл на половине движения. Потом вздохнул: — Трикси, на пару слов.

Тейт, выключенный из нашего диалога мощнейшим эмпатическим куполом, повертел головой, затем понятливо хмыкнул.

— Я сделаю поесть что-нибудь, — махнул он рукой, просачиваясь мимо химеры. — Спускайтесь тогда.