Моя рыжая проблема 1-2

— Думаю, в первую очередь нужно разыскать Тейта, — предложила я быстро. Лиора согласно склонила голову к плечу. — Во-первых, подозрительно, что он первым меня не встретил, а во-вторых… — Я хотела сказать что-то типа "этот бардак с утра — неспроста, где Тейт, там и хаос", но затем распахнула купол шире — и осеклась. В ментальном фоне стоял такой гам, что скулы сводило. — Слушайте, а правда, какого шраха тут происходит? По-моему, сумбура многовато даже по лагонским меркам, — и я скинула образ Лиоре.

Она удивлённо вздрогнула брови и заморгала.

— Действительно… Ещё сет назад было гораздо тише. Полагаешь, здесь замешан Танеси Тейт?

У меня только вздох вырвался. Я вспомнила шраха, шмыгнувшего в кусты, машинально потёрла друг о друга пальцы — ранка от укуса уже затянулось, спасибо биокинезу — и усилием воли подавила приступ беспокойства.

— Тейт — синоним весёлой неразберихи, конечно. Уверена, что, если начнётся что-то интересное, в стороне он не отсидится. Но выводы делать рановато.

Мы переглянулись; потом Маронг молча создал парящую платформу и помог нам взобраться на неё. Минута — и мы на всех парах полетели к эпицентру ментальной какофонии. Забавно, что какое-то время назад я считала, что лучшая тактика — держаться подальше от любых проблем; увы, опыт показывает, что даже если обходить их по широкой дуге, не факт, что немного позже они не постучатся в дверь, причём незадолго до рассвета — с улыбкой до ушей и с коробкой пирожных под мышкой.

Встречайте, дорогие хозяева, и привыкайте — мы к вам надолго.

Ещё издали я заметила облако дыма; эмпатический фон пронизали ручейки паники с изрядной примесью растерянности и злости. Как-то раз в лаборатории по соседству с маминым исследовательским комплексом случился пожар, и тогда от института за два квартала разило такой же сложной гаммой чувств — учёные могут быть весьма несдержанными, когда результаты их многолетней работы под угрозой… Но чтобы то же самое творилось в Лагоне, где катастрофы разного масштаба — явление обыденное, если не сказать повседневное?

Внезапно Лиора побледнела.

— Там работает Наоки.

Я не сразу сообразила, о ком она говорит и почему это вызывает такой ужас.

— Твой новый мастер?

— Да, — отозвалась блондинка, внутренне собираясь, как перед битвой. — Мастер Наоки — самая молодая из ложи, у неё очень смелые изобретения, и в то же время она неплохо разбирается в искусстве внимающих и поющих, а ещё она двадцать лет провела среди мастеров тварей. А мой… гм, кое-кто из моей семьи, — Лиора скосила взгляд на меня с таким многозначительным выражением лица, что я мгновенно вспомнила, кому именно она приходится родственницей. — Словом, мне посоветовали не ограничиваться только ложей внимающих и поющих, если я желаю защищать себя. Наоки — лучший выбор, но у неё есть одна особенность…

И блондинка замолчала, скривившись, точно от целого лимона откусила.

— Мастер Наоки легко впадает в печаль, если что-то идёт не так, — пояснил Маронг без тени улыбки. — Её даже прозвали Рыдающей Девой. Ты представь, Трикси-кан, насколько это тяжёлый случай, если мастер Наоки знаменита именно своими, э-э, приступами неудержимых слёз, а не изобретениями, хотя говорят, что со времён Оро-Ича более талантливого искусника в Лагоне не было.

Не то чтобы я раньше жаловалась на проблемы с воображением, но последние несколько месяцев добавили столько красок в палитру моего жизненного опыта, что сейчас мгновенно нарисовалась более чем яркая картина.

А потом мы увидели дыру в земле.

— Э-э… — Я скосила взгляд на Лиору, оценила убийственно кислое выражение лица и сделала выводы. — Этого здесь быть не должно, как я понимаю?

Вместо ответа блондинка положила руку Маронгу на плечо, и он резко направил платформу прямо в зияющий провал. Вблизи дыра напоминала воронку от бомбы, плавно переходящую в огромный туннель с осыпающимися стенами. Света не хватало; отчаянно воняло чем-то палёным и одновременно органическим, словно зажигательный снаряд угодил на животноводческую ферму — аккурат когда все коровы отправились на прогулку. Всюду виднелись обломки, ошмётки, трудноопределимые фрагменты чего-то большого и сложного. Сначала я пыталась вглядываться в них, чтобы определить, что передо мной, но потом заметила красивый человеческий глаз размером с кулак, выбегающий из темноты на тонких паучьих ножках, за которым волочилась электрически потрескивающая сеть — и резко передумала.

Нервы дороже.

— Я думала, что искусники больше по механизмам, — шёпотом спросила я.

Маронг нервно сдул чёлку с лица и так же тихо ответил:

— Как правило, так и есть. Мастера тварей исследуют живое, искусники — неживое, а созидающие совершенство работают на стыке. Но мастер Наоки другая, — он задумчиво проводил взглядом одинокий глаз, исчезающий во мраке. — Например, шкура некоторых айров гораздо устойчивее к едким веществам, чем обшивка механизма, потому что шкура нарастает изнутри и восстанавливается, пока у айра есть ресурс. И Наоки считает, что надо использовать лучшее из существующего, чтобы потом с уже достигнутых высот сделать ещё один шаг наверх.