Моя по умолчанию

Даная молчит. И смотрит так… разочарованно. Это невыносимо. Не хочу так. Не могу. Давай по-другому! Обхватываю ее ладонью за шею, придвигаю к себе. Упираюсь своим лбом в ее, чтобы глаза в глаза, и никак иначе.

– Соглашайся. Я тебе все, что угодно, дам. Я ведь с ума по тебе схожу, как пацан. Все, что хочешь… – бормочу, сбиваясь с дыхания, и сам до конца не верю, что действительно это говорю. Ей говорю. И вообще кому бы то ни было!

– Я никогда не стану той, какой ты меня хочешь видеть. Эдакой домашней кошечкой. Или трофейной женой, которую ты будешь демонстрировать друзьям. Работа всегда будет для меня на первом месте. Ты либо смиришься с этим, либо не нужно и начинать. И, да… Сплетни. Они вьются вокруг меня постоянно.

– Плевать мне на них!

– Вчера ты продемонстрировал мне обратное. Собственно, я поэтому и ушла. Как ты мог поверить словам этой… этой… гадины! – впервые с момента начала нашего разговора голос Данаи срывается. Да… Да! Я улыбаюсь. Что ни говори, а девочка тоже вся на эмоциях. Ко мне на эмоциях. Моя ж ты хорошая!

– Я не поверил. Просто… Черт. Ладно. Я тебя дико ревную. Ко всему. К прошлому, и то ревную. Мне невыносимо видеть тебя с кем-то. Даже на экране. Даже понимая, что это все не всерьез.

– Тогда как ты со мной собираешься жить? Сьемки в таких сценах – часть моей работы.

– Ты можешь от них отказаться? Ради нашей семьи? Хотя бы от этих съемок. Не хочу, чтобы моя жена… – не договариваю. – Боюсь, я не настолько прогрессивный.

– Ты вообще доисторический динозавр!

– Так уважь его. Ради нашего счастливого будущего. Я ведь больше ни о чем не прошу!

Я вообще никого, никогда и ни о чем не просил. А с ней, вон, как получается. Это уже само по себе – уступка.

– Ладно. Тогда я могу выдвинуть встречное пожелание?

Откидываю голову и смеюсь. Мне нравится, какой оборот принял наш разговор. Все по делу. Как я и люблю.

– Я откажусь от обнаженных съемок. Но взамен ты пообещаешь, что не станешь упрекать меня в обилии работы. И вообще хоть как-то лезть в мой рабочий процесс и график. Это то, что я оставляю за собой. На всякий случай предупреждаю, что порой меня может не быть месяцами.

Прерываю ее страшилки, великодушным взмахом руки. Нет, я понимаю, что у нее много работы. Но это было до появления ребенка на свет. А пока тот родится да подрастет, глядишь, Даная и сама поймет, что для нее на самом деле важнее.

– Договорились.

– И еще. Я хочу, чтобы ты мне пообещал. Без этого ничего не будет. – Даная устало растирает переносицу.

– Слушаю.

– Пообещай мне, что если у нас с тобой ничего не выйдет, ты не попытаешься отнять у меня ребенка. Как бы мы ни расстались.

– За кого ты меня принимаешь?

– За человека, власть которого так велика, что порой внушает ужас.

Ладно. Я никогда от нее не скрывал своей истинной сущности. Собственно, я даже хотел, чтобы она на берегу понимала, с кем ей придется иметь дело. Чтобы когда она меня полюбит, она… полюбила именно меня. А не парня, которого сама себе придумает. Меня. Со всем хорошим и не очень, что во мне есть.

– Я никогда не отберу у тебя сына. Клянусь.

Просто потому, что даже гипотетически не возникнет ситуации, когда это может зачем-то мне понадобиться.

– Хорошо. Ладно. Пусть так. – Даная выглядит ужасно растерянной и беззащитной. Мне хочется обнять ее и утешить. Заверить, что все будет хорошо. А еще меня веселит обилие синонимов. Такое чувство, что она пытается сама себя убедить в том, что поступает верно.

– Я могу считать это согласием? – беру ее руку, лежащую на столе, и снова касаюсь губами.

– Да. Да, можешь.

– Тогда я обрадую деда. Но, думаю, у него и так все готово к венчанию.

– Нет! Погоди… Я не согласна на церковный брак. Пока давай просто распишемся.

– Почему?

– Потому что венчание – это слишком серьезный шаг. Не будем гнать коней.

– Предпочитаешь жить в блуде? – делаю вид, что смеюсь, но на самом деле мне не слишком-то весело.

– Твой дед – либерал. Думаю, на первое время его вполне удовлетворит светский брак.

Ладно. Может быть, это разумно. Но мне не нравится мысль о том, что она не спешит отрезать пути к отступлению. Оставаясь все еще слишком рациональной. Тогда как мне хочется каких-то безумств.

– Распишемся завтра?

– Завтра?

– А что? У тебя выходной. Медового месяца не обещаю, но можем провести пару дней на даче. Только представь – банька, камин, свежий воздух и сосны высотой до неба. Или ты предпочитаешь какие-нибудь Мальдивы? Так мы в дороге больше времени проведем.

– Да нет. Сосны – это хорошо. Но я не думаю, что мы до завтра сумеем согласовать брачный контракт.

Я уже говорил про рациональность, да? Брачный контракт. Ети его мать.

– Успеем. Просто наши юристы сегодня лягут попозже спать.

– Жестоко.

– Им хорошо платят, – подзываю официанта, прошу счет. – Я все организую. Детали – что, где, когда – сообщу. Собери вещи на пару дней. Что-нибудь теплое. Кстати, ты бы хотела позвать гостей? Может, родственников?

– У меня никого не осталось.

Она грустит. И мне меньше всего хотелось бы этого. Касаюсь ее подбородка, заставляя посмотреть на меня.