Моя плоть сладка

– Замолчи! – сухо проговорил Хайс. – Ты становишься истеричкой, Элеана. – Он обратился к Коннорсу. – Вы не сделаете этого, потому что я не допущу ничего подобного. Элеана рассказала мне все, в том числе и про медальон, который вы видели в руках мертвеца. Нет никаких сомнений – это действительно медальон Дона. Селеста купила его незадолго до отъезда Дона в Калифорнию. Разве вы не понимаете, что произойдет, если Элеана предстанет перед судом? Будет испорчена не только ее собственная репутация, но ее спросят и про отца…

Коннорс закончил за него фразу:

– …который совершил убийства по обе стороны границы.

– Странный способ объяснять вещи.

– Итак, чтобы спасти типа, дважды убийцу, я должен служить козлом отпущения?

Хайс запротестовал:

– Нет, этого от вас никто не требует. Доверьтесь мне, мистер Коннорс. Мы постараемся уладить это дело.

– Каким образом?

– Я пока не знаю.

Коннорс поискал глазами пепельницу, чтобы затушить сигарету.

– Сколько времени вы не видели своего брата, мистер Хайс?

– Около двадцати лет.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверен.

– Но вы его узнаете, если увидите?

– Естественно, узнаю.

– Нет ли его в настоящий момент в Блу-Монде?

– Насколько я знаю, нет.

– К чему ты ведешь, Эд? – вмешалась Элеана. – Что заставляет тебя Думать, что мой отец находится в Блу-Монде?

– Убийство Макмиллана, – ответил Коннорс. – Это меня хотели убить. Убийца принял Макмиллана за меня.

Элеана тяжело вздохнула.

– Я не верю в это.

– Потому что ты не хочешь верить. – Коннорс постарался изгнать из своих слов горечь. – Разве я когда-нибудь лгал тебе, Элеана?

– Я этого не помню.

– Тогда ты должна верить тому, что я говорю. Еще до того, как меня стал преследовать жаждущий мести генерал Эстебан, я хорошо разобрался в твоей истории. Твой отец очень хитер. Он не сомневается в том, что именно я буду говорить в свою защиту. И он также знает, что, если я умру, мексиканские власти закроют это дело и никто никогда не станет вспоминать сеньора Дональда Хайса.

Элеана тихо заплакала.

Голос Джона Хайса стал ледяным.

– Ты никогда не знала своего отца. Этот человек способен сделать то, что он сделал Селесте и мне, он способен на все… Но скажите мне, мистер Коннорс, у вас есть какие-нибудь причины предполагать, что Макмиллана действительно убил мой брат, приняв его за вас?

– Нет, никаких, Если только это не тот тип, высокий, широкоплечий, который следил за мной от ресторана до отеля.

– И вы не знаете никого из ваших недругов, которые могли бы оказаться в Блу-Монде?

– Никого.

После недолгого молчания Хайс глубоко вздохнул.

– Ну что ж, мистер Коннорс, вы должны решить. В свете того, что вы сказали, весьма вероятно, что мой брат находится в Блу-Монде. Совершить третье преступление, чтобы скрыть два прошлых, – на это Дон способен. Естественно, он не рискнет показаться на глаза ни мне, ни Селесте.

Джон Хайс некоторое время сосредоточенно вглядывался в окружающую темноту.

– Я надеялся, что мне никогда больше не придется говорить о Доне после стольких лет молчания. А теперь приходится. – Он включил мотор. – Ну что ж, тем хуже, придется пережить и это. Зато будет так, как вы хотите. Если хотите, я отвезу вас в город. Вы можете поступить согласно своему желанию и рассказать шерифу Томсону 6 своих подозрениях, – Вы найдете в нем надежного союзника, несмотря на то что он так охотно исполнил мое желание.

– А какова альтернатива?

– Поехать ко мне в качестве приглашенного на свадьбу. Тогда мы сможем более подробно поговорить об этом деле.

Элеана добавила:

– Но только не с мамой и Алланом.

Коннорс начал размышлять. Сложилась та же ситуация, что и в Урапане: борьба с тенью. Близость Элеаны и ее обнаженных плеч делала еще более нереальной всю ситуацию. Он колебался.

– Вы хотите сказать…

Элеана взяла его за руку.

– Пожалуйста, Эд, поедем к нам.

Он пожал плечами.

– Хорошо. Поедем к вам.

Глава 11

Этот дом очень подходил разбогатевшему владельцу цирка. Огромная гостиная с каменными стенами и простыми балками потолка имела высоту двух этажей. С трех сторон гостиную окружала широкая галерея, на которую выходили двери комнат. У четвертой стены находился камин, верхняя часть которого поднималась к темному потолку, высокому, как в соборе. Пол из широких досок покрывали ковры, каждый из которых был слишком велик для обыкновенной гостиной.

Хайс сделал широкую галерею, напоминавшую ему цирк. Стены были увешаны афишами и программами цирка братьев Хайс, а между программами висели портреты артистов, теперь уже пожилых или умерших, – акробатов на трапеции, жонглеров, укротителей, людей-змей, глотателей огня, клоунов, танцовщиц, наездников, музыкантов. Там же были изображения колесниц, висели шкура льва и портрет маленького слона по имени Хеппи.

Одну стену полностью занимали цветные фотографии матери Элеаны. Можно было видеть ее исполняющей пируэты на спине белого коня и одновременно натягивающей поводья шести других лошадей, прыгающих через огненное кольцо.

Она вошла в комнату одновременно с Джоном Хайсом, когда Коннорс рассматривал ее изображения.