Моя плоть сладка

– Теперь выслушайте меня. Я спокойный человек. – Галан рукой обвел комнату. – У меня есть увлечения. Книги. Музыка. Маленькая кошечка… Но, дорогой мой, если какой-нибудь полицейский шпик будет обнаружен в клубе, о, котором вы говорили… – Он улыбнулся. – Итак, спокойной ночи, господа. Я польщен, что вы оказали честь моему дому.

Мы оставили его стоящим у камина. Рядом с ним сидела белая кошечка. Он держался за нос, когда я взглянул на него в последний раз. Слуга проводил нас. Когда дверь за нами закрылась, Шамон вцепился в руку детектива.

– Вы просили, чтобы я вел себя спокойнее, – тяжело проговорил он, – и я подчинился. Теперь я хочу знать. Одетта! Значит, Одетта была там, понимаете, ходила туда! Проклятье! Скажите же мне! Этот клуб с такой славой…

– Да.

Свет уличного фонаря упал на лицо Шамона. Он долго молчал.

– Ну что ж, – пробормотал он наконец, – это надо сохранить в тайне от ее матери.

Это прозвучало почти как утешение. Бенколин посмотрел на Шамона и обнял его за плечи.

– Вы должны знать правду. Ваша Одетта была слишком наивной, как и вы. Ни армия, ни что другое не научат вас разбираться в жизни. Возможно, Одетту соблазнили ради шутки. Галан любит так шутить. Черт возьми! – Он повернул Шамона к себе лицом. – Нет, друг мой! Назад к Галану вы не пойдете. Я сам займусь этим делом. – Шамон вырывался из рук Бенколина. – Если бы она хотела пойти туда, вероятно, она была бы жива. Вы не понимаете чувства юмора Галана.

– Значит, ты предполагаешь, – спросил я, – что Галан отвечает за соблазненных и убитых?

Бенколин медленно выпустил Шамона и повернулся ко мне. Он казался смущенным и подавленным.

– В том-то вся и трудность, Джефф, – сказал он. – Я не верю в это. Конечно, все происходящее целиком связано с ним, но слишком многое и против этого. Преступлениям не хватает тонкости, они слишком неуклюжи. Это не похоже на его технику, на его почерк. Кроме того… о, я могу назвать еще дюжину причин из цепи сегодняшних событий! Подожди! Надо узнать, что он делал до возвращения домой.

Он резко повернулся. Снизу, с улицы Монтеля, нам навстречу двигалась чья-то фигура, скрывавшаяся в тени деревьев. Кивнув нам, Бенколин пошел ей навстречу.

– Сегодня ночью, – пояснил он, – когда я уже был уверен, что музей и клуб как-то связаны, до того, как мы нашли труп мадемуазель Мартель, я много звонил по телефону. Вы должны помнить это. Я видел Галана в ночном клубе и подумал, что его присутствие выглядит слишком… случайным. Он не часто посещает подобные места, он слишком брезглив для этого. О том, что он в «Сером гусе», я узнал, позвонив человеку, который следит за ним.

Мы остановились в глубокой тени деревьев. В темноте ярко выделялся пульсирующий огонек сигареты. Навстречу нам шагнул какой-то мужчина.

– Короче говоря, все выглядит так, будто Галан готовит себе алиби, – сказал Бенколин. – Ну, Прегель?

– Я нашел его в ночном клубе, когда прибыл, – ответил голос. Мужчина бросил сигарету. Лица его не было видно, вырисовывались лишь очертания фигуры. Сюрте не любит, чтобы люди знали ее агентов. – Было ровно двадцать минут первого. Он посидел там еще пятнадцать минут и затем ушел. Сперва я думал, что он пьян, но это было притворство. Он вышел из «Серого гуся» и направился за угол. Его машина – испанский лимузин номер 2Х-1470 – стояла на соседней улице. В машине сидел шофер и, как мне показалось, рядом с ним – женщина. Но сначала я не был уверен в этом. Он влез в лимузин. Я взял такси и последовал за ним…

– Да?

– Они приехали к дому номер 28 по улице Пигаль, это небольшой дом. На улице было много народу, но я все же разглядел их, когда они выходили из машины. С ним действительно была женщина. Очень красивая блондинка в пальто с меховым воротником и коричневой шляпке.

– Снова женщина, – вздохнул Бенколин, – Что дальше?

– Я почти сразу узнал ее. Когда они зашли в дом и поднялись по лестнице, я показал свое удостоверение консьержке и спросил, кто эта женщина. Это была новая певица из Мулен-Руж. Говорят, она приехала из Америки и выступает здесь под именем Эстеллы.

– Это объясняет, почему Галан так хорошо известен в Мулен-Руж. Гм… Да… Продолжайте.

– Он оставался наверху около часа. Потом спустился вниз, сел в лимузин и поехал в гараж, который находится на той же улице. Там он вышел и отправился к себе домой. – Голос агента звучал немного смущенно и нерешительно. – Я… э… я случайно слышал эту женщину, и мне понравилось ее пение. Я… Я вырезал ее фото из «Пари суар»… Если хотите…

– Ого! – одобрительно воскликнул Бенколин. – Вы молодец, Прегель! Я никогда не видел эту даму. Надр взглянуть на нее. – Он взял вырезку. – Господа! Вы понимаете, что это, видимо, та женщина, которую наш агент видел у дверей музея после его закрытия? Зажгите спичку.

Пламя спички осветило цветную репродукцию. Подпись гласила: «Эстелла, выдающаяся американская певица, выступающая в Мулен-Руж». Голубые глаза широко распахнуты. Полные губы чуть приоткрыты в улыбке. Прямой нос, твердый подбородок. Пышные золотистые волосы. Мы молча смотрели на нее. Потом спичка погасла.