Моя Марусечка

Маруся пошла на улицу, повторяя: пять рублей! пять рублей! А когда вошла в арку, где сидели нервные тетки, язык сам собой сказал.

Маруся. Четыре тридцать. Два пакета по четыре тридцать.

Тетки тут же вырвали пакеты из рук.

Маруся. Ну вот, опять не получилось. Что у меня за язык? Оля за восемнадцать рейсов уже сорок рублей наварила.

Маруся отнесла выручку Васе, вышла в зал и глянула в окно.

Маруся. Народу-то! Хвост до самого молочного. И в подсобке шелестят еще. Витальку ждут. Вон он идет.

Витальку тут же словили две дамочки и затанцевали в кабинет.

Маруся. Виталька любит народ. Чтобы приходили, гладили по рукаву, крутили пуговицу на пиджаке. Он всегда навстречу пойдет. Главное, чтобы человек был человек, а не свинья. За свою жизнь Маруся повидала столько директоров, таких директоров! С портфелями, в макинтошах, на «Волгах». Ну и где они? Нету. А Виталька уже двенадцать лет работает, его даже командировочные знают. Женился на этой… на колоратурной сопране, на двадцать лет моложе себя взял. Женюра зовут. Она родила ему сына и дочь. Виталька назвал сына Женя. И дочку тоже Женя. Хотел назвать. Теща не дала. А завтра санписстанция. Какое горе.

Виталька. Санписстанция, Маруся, не забыла? Шуруй, давай, не стой как столб. Ой, практиканточки! Про ножи предупредили зайчиков? Острые! Работайте, рыбоньки золотые!

Виталька скрылся с дамочками в кабинете. Сзади тихонько, как всегда, подкралась Алюська.

Алюська. Мария Христофоровна!

Маруся. Ой!

Алюська. Скорее! Медосмотр! Давно зовут!

Медосмотр сдавали на втором этаже.

Молодой врач. Очередной! Проходите! Садитесь, сейчас измерим давление.

Маруся. А где Эсфирь Соломоновна?

Молодой врач. Нет уже Эсфирь Соломоновны. Я вместо нее.

Маруся. Дак как же теперь?

Молодой врач. Давление в норме. Ложитесь в кресло.

Маруся. Какое кресло? Зачем кресло?

Молодой врач. Ложитесь, у меня еще восемь человек.

Маруся. Сынок, в шийсят лет уже не бывает кресло. Вот Эсфирь Соломоновна умеет обследовать болезни. Надо язык смотреть, живот мять.

Молодой врач. В кресло, в кресло!

Маруся. Она сорок лет людей знает без твоего кресла!

Молодой врач. Вы имеете дело с пищей.

Маруся. Не имею!

Молодой врач. Имеете! Надо делать соскоб.

Маруся. Это у молодых соскоб, а когда как сейчас, то все соскобы уже заканчиваются!

Молодой врач. Вы будете ложиться или нет?

Маруся. Перчатки надел! Эсфирь Соломоновна говорила про печень, про мочу, а перчатки не надевала!

Молодой врач. Я вас отстраню от работы!

Маруся. Ой! Отстрани! Пусть Виталька полы моет, у него все соскобы есть!

Маруся спустилась в сыпучку и спряталась там. Через минуту туда влетел Виталька, а за ним Ленка, балерина с кривыми ногами. Виталька поцеловал ей пальчики, лоб, темечко и височек. Потом вдел в уши золотые сережки.

Маруся. Виталька, Виталька… На кого ложится твой слепой глаз? Одна была с заячей губой, другая сисикала в разговоре и тянула шею. Еще одна была вся в морщинах, как печеное яблоко, но у нее под свитером подскакивал высокий бюст. Идет, а бюст скачет: налево-направо-вверх! налево-направо-вверх. И чего тебе надо?

Виталька. Я приехал сегодня только ради тебя! Мы поедем с тобой на лиман купаться и загорать! Там дождя нет, с утра до вечера солнце шпарит. Чего говоришь? В Одессе холера? А и холера с ней, с Одессой, поехали на бахчу! В Одессе холера, в Сочи дорого, поехали на бахчу!

Виталька повлек Ленку в Марусину каптерку, на ходу поднимая ей юбку. Маруся вернулась в зал.

Оля. Маруся, глянь в окно.

Маруся. Чего там?

Оля. Федька Виталькиной жене доносить побежал. Что сейчас будет!

Маруся. Эх, душа твоя с чесноком…

Через десять минут явилась Женюра. Глаза метали молнии.

Женюра. Где Виталька?

Все обреченно молчали.

Женюра. Маруся, где Виталька?

Маруся. Мо быть в банк пошел…

Виталька вышел из каптерки, сладко потягиваясь.

Женюра. Папа, где ты был?

Виталька. Мама, ты же знаешь…