Читаем Моя любовь когда-нибудь очнется полностью

Я и Блу вышли в пустынный и темный коридор. Свет горел только на сестринском посту: дежурная медсестра читала «Инквайрер» и жевала сырные шарики из пакета. Шагая мимо нее, я снова с удивлением подумал, что сегодня действительно в первый раз засмеялся при Мэгги. И Аманда тоже. В этом было что-то очень приятное, бодрящее, почти обнадеживающее. Мне даже показалось, что Мэгги – пусть она спит не обычным сном и пока не может проснуться – было необходимо услышать мой смех, потому что в последний раз я смеялся при ней за несколько часов до того, как мы отправились в родильное отделение и моя жизнь покатилась кувырком.

Прежде чем выйти на улицу, нужно было миновать комнату ожидания. Здесь на отдельном столе стоял радиосканер, с помощью которого дежурный отслеживал сообщения полиции и машин «Скорой помощи». Для отделения экстренной помощи это был своеобразный центр управления полетами, но для посторонних – посетителей или сопровождающих – сканер служил чем-то вроде развлечения. Невольно я прислушался к шипению статики и вдруг услышал спокойный голос Эймоса, который сообщал, что везет в больницу пациента и что сейчас он находится чуть западнее пастбища Джонстона.

В этом не было ничего необычного. В течение недели Эймос ездил в больницу почти так же часто, как и в тюрьму.

– Знаешь, Гуталин, – частенько говорил ему я, – если тебя выгонят из полиции, ты вполне можешь устроиться водителем «Скорой». Думаю, тебя возьмут с дорогой душой. У тебя уже сейчас прекрасно получается скакать по пробкам, да и все кодовые фразы ты знаешь.

Но Эймосу мои слова не казались особенно смешными.

Сегодня сочельник, подумал я, и Эймос наверняка везет в больницу какого-нибудь пьянчужку, который перебрал на рождественской вечеринке, с кем-то подрался и сейчас нуждается в том, чтобы хирург наложил ему пару-тройку швов. Сам я на месте Эймоса не стал бы слишком канителиться с нарушителем. Я отвез бы сукиного сына в тюрьму, заклеил бы ему разбитую рожу пластырем и оставил отсыпаться до утра, но мой приятель был не таков.

Потом мне пришло в голову, что, если Эймос находится сейчас к западу от пастбища Джонстона, значит, он движется на восток по Двадцать седьмому шоссе и будет в больнице минут через десять. Отвечать на его расспросы мне не особенно хотелось, поэтому мы с Блу поскорее вышли через автоматические двери на парковку.

Не успел я сделать и двух шагов, как ноги у меня поехали и я со всего маху сел на землю. Еще немного, и я сломал бы себе крестец. Асфальт на площадке был сплошь покрыт толстым слоем исключительно скользкого льда, слегка прикрытого снегом, и подняться мне удалось далеко не сразу. Наконец, проклиная все на свете, я вцепился в фонарный столб и, кое-как вскарабкавшись на ноги, потер ушибленный зад. Слава богу, подумал я, никто не видел, как я грохнулся. В особенности мисс Сырные Шарики…

У Блу подобных проблем, к счастью, не возникало. Он твердо стоял на своих четырех лапах и с подозрением наблюдал за моими упражнениями.

– Что смотришь? – сказал я ему. – Идем…

Парковка к этому времени совершенно опустела. То и дело оскальзываясь на льду, я добрался до машины и залез в кабину. Несмотря на холод, мой старенький грузовичок завелся с полпинка. Да, с каждым годом мой «Шеви» жрет все больше масла, но во всех прочих отношениях это чрезвычайно удачная модель. Я бы даже сказал – одна из лучших. Даже в такую погоду я вполне мог на нее положиться. Правда, стрелка указателя топлива подрагивала около нуля, но я был уверен, что до дома мне бензина хватит.

Мы выехали со стоянки на дорогу, я привычно нажал газ и тут же почувствовал, что кузов резко повело вправо. Секунда – и грузовичок развернулся на сколькой дороге почти на сто восемьдесят градусов, как в самых лихих полицейских боевиках.

– Перегазовал, – пробормотал я себе под нос. – Нужно быть поосторожнее.

Спустя десять минут я все еще был не дальше чем в трех милях от города. Медленно и осторожно я вел машину на восток по Двадцать седьмому шоссе. Дорожное полотно покрывал рыхлый снег толщиной в несколько дюймов, под снегом скрывался коварный лед, и мне приходилось быть очень внимательным, чтобы не улететь в кювет. Температура упала до двадцати семи[55] градусов и, похоже, собиралась понижаться дальше.

Держа руль обеими руками, я пристально всматривался в снежную целину впереди, но мысли мои блуждали. В конце пути меня ждал холодный, темный и пустой дом, где предстояло в одиночестве встречать Рождество, которое могло бы стать первым снежным Рождеством в нашей с Мэгги совместной жизни. Но Мэгги осталась в больнице, и мне было до слез жаль, что она не увидит снега, который так любила.

Одиноко. Грустно и одиноко было мне сейчас!..

Перейти на страницу:

Все книги серии Пробуждение (Мартин)

Похожие книги