Я вздохнул и протянул больную руку.
Почти сразу выяснилось, что рукав моей футболки местами присох к ране, и на нем проступили небольшие пятнышки гноя и сукровицы. Держа меня за запястье, Аманда методично резала бинты, отделяя и закатывая рукав. Довольно скоро я почувствовал боль и увидел, что моя рука под бинтами превратилась в гноящийся кусок мяса.
Пока я морщился и шипел, Аманда как ни в чем не бывало разговаривала с Мэгги.
– Не беспокойтесь, мисс, – говорила она. – Я позабочусь о его руке, пока вы сами не сможете ею заняться. Слава богу, профессор Стайлз часто бывает в больнице, где я могу его перевязать. Я умею перевязывать, мисс Мэгги, не волнуйтесь. Думаю, его рука в конце концов заживет, хотя, на мой взгляд, ваш муж не очень-то хорошо заботится о себе. К сожалению, когда он не в больнице, я ничего не могу сделать… – Тут Аманда посмотрела на меня. – Знаете, мисс Мэгги, у меня складывается впечатление, что мистер Стайлз постоянно теребит свою рану, когда его никто не видит. Так ведут себя люди, которым хочется поскорее от чего-то избавиться или что-то забыть, поэтому будет очень хорошо, если вы придете в себя как можно скорее. Иначе мистер Стайлз может довести себя до такого состояния, что уже не сможет пользоваться рукой.
Она наложила на рану свежую повязку, потом протянула мне раскрытую ладонь, на которой лежала какая-то таблетка.
– Проглотите-ка вот это.
Потом Аманда ушла, а еще какое-то время спустя я задремал. Было уже два пополуночи, когда меня разбудил Эймос. Тронув меня за плечо, он сказал:
– Просыпайся, соня, и пойдем, выпьем кофе.
Пока я продирал глаза и вытирал мокрый подбородок, Блу усиленно лизал мою лодыжку. Голова у меня все еще была будто ватой набита, но лекарство, которое дала мне Аманда, подействовало: рука почти не болела.
Прежде чем покинуть палату, я поцеловал Мэгги и положил ладонь ей на лоб.
– Увидимся завтра, родная. Спасибо, что позволила мне полежать на твоей подушке. Обещаю, если ты очнешься, тебе больше никогда не придется этого делать.
Выйдя из больницы, мы с Эймосом перешли на противоположную сторону улицы, где находилось круглосуточное кафе. Когда-то это была «Вафельница» – ресторан быстрого обслуживания сети «Ваффель-Хаус», теперь же вывеска над входом гласила «Закусочная Эла. Открыто 24 часа». Удивительно, но, когда бы я туда ни заходил, за раскаленным, пышущим жаром грилем непременно стоял сам Эл. Когда этот парень спал, так и осталось для меня загадкой.
Эймос и я сели за столик, заказали кофе, а я взял еще две порции омлета.
– Как там наша Мэгги? – спросил Эймос.
– Без изменений.
– Слушай, а что это за история с твоей рукой?
– С рукой?
– Можешь мне объяснить, откуда у тебя эта рана на руке и почему она никак не проходит?
– Я просто поранился, когда работал в поле и…
– А твоя сиделка сказала мне не так.
– Аманда? Она-то откуда знает? Ее там, кажется, не было!
– Она говорит, что от раза к разу твоя рана становится хуже, к тому же теперь ты начал ее прятать. Ей даже пришлось забинтовать ее покрепче, чтобы ты не мог ковырять.
– Ради всего святого, Эймос! На часах три ночи. Неужели мы не можем поговорить о чем-нибудь другом?
– Как тебе твоя группа? – без малейшей паузы спросил Эймос.
Я поднял на него взгляд.
– Слушай, разве ты не должен сейчас спать у себя дома, дежурить или заниматься еще какими-нибудь важными делами?
– Я как раз на дежурстве.
– То есть деньги, которые я плачу в виде налогов, идут на оплату таких вот дежурств?
– Как тебе твоя учебная группа?
– Ты ведь не отстанешь, верно?
– Не отстану, покуда речь идет о тебе. – Эймос улыбнулся. Даже в полутемном кафе было хорошо видно, как сверкнули его крупные белые зубы.
Я протер глаза.
– Наверное, я должен быть за это благодарен, но я не…
– Ты уже знаешь?
– Знаю?.. Насчет чего?
– Насчет Аманды.
– Может, хватит говорить загадками, Эймос? Я хочу спать, и у меня нет никакой охоты разгадывать твои ребусы.
– Так ты знаешь насчет Аманды?..
– А что тут знать? Да, у меня в группе учится милая, добрая, беременная дочка священника, которая всегда садится за первую парту. И да, та же самая дочь священника является ночной сиделкой моей больной жены. Все это я знаю очень хорошо. Ну, и что с того?
– Все верно, Дилан, только… только это еще не все. Неужели ты не спрашивал себя, как эта милая, добрая, привлекательная и
– Как все люди, я думаю. Знаешь, подобные вещи меня как-то не очень интересуют.
– А напрасно. Бьюсь об заклад, ты решил, что Аманда – просто еще одна среднестатистическая мать-одиночка.
Я снова протер глаза и стал смотреть на темную улицу за окном.
– Очень тебя прошу, Эймос, хватит ходить вокруг да около. Давай к делу, в чем бы оно ни заключалось.
– Так вот, полгода назад Аманду Ловетт похитили, увезли миль за семь от города и привязали к дереву в глубине болот Сокхатчи. После этого ее изнасиловали… двое, а может быть, и трое мужчин. Через неделю ее бросили на лужайке перед отцовским домом. Желаешь знать подробности?