Тридцатое декабря выдалось пасмурным и на редкость холодным. Во всяком случае, пока я дошел от дома до почтового ящика, я успел продрогнуть до костей. В этом году погода в Диггере вообще была необычно холодной, но сегодняшний день, похоже, поставил новый температурный рекорд. Или антирекорд.
Эймос забрал у меня свой автомобиль и отправился в город за продуктами. После нашего рождественского приключения женщины из церковного прихода напекли ему пирогов, кассеролей, рулетов, ростбифов и тортов, но все это он уже съел, а мой приятель был не из тех, кто способен долго обходиться без пищи – то есть без большого количества разнообразной пищи. Словом, Эймос уехал, и я решил, что побуду утром один, а когда Эймос вернется, снова возьму его «Форд» и поеду в больницу к Мэгги.
Резкий, холодный ветер дергал меня за трусы-боксеры, обвивался вокруг голых ног, и от этого мне казалось, что на улице не просто холодно, а ужасно холодно. Как в Антарктиде или того хуже. Вот почему я старался двигаться как можно проворнее и, даже добравшись до почтового ящика, не мог стоять спокойно и все время приплясывал, чтобы хоть немного согреться. Пока я засовывал под мышки всю почту подряд, за моей спиной с пронзительным визгом затормозил пикап «Шевроле Люмина» с надписью «курьерская служба Майкла» на борту. Выронив от неожиданности пачку рекламных проспектов (зимой я всегда брал их, чтобы растапливать камин), я резко обернулся, чтобы посмотреть, кто только что украл у меня как минимум три года жизни.
Из «Люмины» выскочил подросток лет шестнадцати или даже моложе. Его лицо было покрыто таким количеством прыщей, что даже «Клеарасил» был бы против них бессилен.
– Вы Дилан Стайлз? – спросил мальчишка, размахивая у меня перед носом каким-то конвертом.
– Да, это я, – ответил я, стуча зубами и подпрыгивая на месте. Интересно, мимолетно подумал я, не открылась ли ширинка у меня на трусах?
– Вас было нелегко найти. Я мотался по вашему чертову захолустью не меньше полутора часов, прежде чем напал на след. Как это вы можете здесь жить, в этакой глуши?! – Парень покачал головой и буквально швырнул в меня конверт. Не прибавив ни слова, юнец запрыгнул обратно в кабину и дал полный газ. Покрышки забуксовали, выбрасывая гравий, но потом все же зацепились за что-то, и машина, вильнув задом, умчалась.
Я рысцой вернулся в дом, бросил рекламные проспекты на пол в прихожей и устроился на диване перед горящим камином с письмом в руках. Оно было напечатано на официальном бланке колледжа и подписано сами деканом Уинтером – моим временным боссом.
Я почесал в затылке и посмотрел на Блу, который, лежа перед камином, вопросительно косился на меня, прислушиваясь к завываниям ветра в трубе.
– Что ж, соглашусь, пожалуй, – проговорил я, показывая на письмо. – Похоже, в конце концов я все-таки буду преподавать в колледже. Кто бы мог подумать!
Блу воспринял мои слова как приглашение. Мигом вскочив на диван, он положил морду мне на колени и перекатился на спину, подставляя брюхо. Я откинулся на спинку дивана, закинул босые ноги на кофейный столик и стал думать о том, как здорово смотрелся бы на каминной полке мой барабан.
Думаю, Мэгги это бы тоже понравилось.
Глава 30
К обеду Эймос не вернулся, поэтому я остановил попутку и поехал на ней в город. В кармане у меня лежал подписанный контракт – прежде чем отправить декану Уинтеру, мне хотелось показать его Мэгги.