Моя Ева

Это не вопрос, а утверждение. От его взгляда ничего не утаить. Я мотаю головой и закрываю глаза.

– Ева-а, что случилось?

Неподдельная тревога в его голосе заставляет меня всхлипнуть. Изо всех сил стараюсь взять себя в руки, чтобы вновь не расплакаться.

Добровольский рукой тянет меня за шею, и я, чтобы не потерять равновесие, упираюсь ладонями в его твердую грудь. Мы несколько секунд непрерывно смотрим друг другу в глаза.

Не сдерживаюсь и тихо задаю вопрос, который так сильно и бесконечно долго меня мучает:

– Почему одни от меня отказываются, а другие прогоняют? Что со мной не так?

Игорь выглядит озадаченным моим вопросом. И по глубокой линии между бровями понимаю, что ему не нравится то, что он слышит.

– Пойдем поговорим, – решительно извещает он.

Его рука опускается на мою поясницу, и мужчина легким движением толкает меня к дверям.

– Принесите горячий чай с лимоном и коньяк, – дает распоряжение Добровольский домработнице, которую мы встречаем в холле дома.

И только когда мы оказываемся в незнакомой комнате и за нами закрывается дверь, я понимаю всю неправильность ситуации.

– Игорь Андреевич, я должна идти. Меня, наверное, уже ищут.

Я скидываю его пиджак, лишая себя тепла и удовольствия вдыхать запах, что так люблю. Протягиваю вещь Добровольскому, но тот игнорирует мой жест, пригвоздив меня тяжелым взглядом к полу. Мне остаётся лишь аккуратно повесить пиджак на спинку кресла.

– Я слишком долго отсутствовала, – с нажимом говорю, надеясь, что он позволит пройти к выходу.

– Присядь, Ева.

Мысленно простонала, услышав его покровительственный тон.

– Игорь Андреевич, кажется, вы не понимаете. Я здесь на службе, хоть и временной. И моих обязанностей пока еще никто не отменял.

– Умница. Ключевое слово «пока».

Он разворачивается и направляется к выходу.

– Вы куда? – вскинулась я.

– Сиди здесь, Ева, и никуда не уходи, – бросает на ходу.

– Игорь Андреевич!

Вот черт. Что-то мне подсказывает, что он идет отменять те самые обязанности. Плохо дело. А ведь он действительно способен на это и сейчас наверняка разыскивает моего супервайзера, чтобы обо всем договориться.

Я не смею ослушаться и остаюсь, дожидаясь его возвращения. Через минут десять Добровольский заходит в комнату, а за ним та самая домработница с подносом в руках. Она оставляет его на низком столике и, вежливо кивнув, покидает нас, плотно закрыв за собой дверь.

– Может, все-таки присядешь?

У меня нет ни сил, ни желания с ним спорить, слишком истощена морально, чтобы отстаивать свою позицию. Поэтому сажусь в кресло, на спинке которого все еще висит пиджак Добровольского.

А он тем временем подходит к столику и наливает в чашку из заварного фарфорового чайника горячий напиток. Добавляет сахар, дольку лимона и коньяк.

– Я не буду это пить, – сразу извещаю Добровольского.

– Будешь, Ева.

– Я на работе.

– Уже нет.

Все-таки поговорил с Макаром. Выдыхаю и считаю в уме до пяти.

– Знаете, Игорь Андреевич… я очень благодарна за то, что вы мне помогли с работой, и за приличную зарплату, которую получаю. Я прекрасно понимаю, что она завышена в разы и что я не доросла еще до нее, но это не дает вам никакого права вот так вмешиваться в мою жизнь.

Стоит, невозмутимо холодный, и сквозь густые ресницы разглядывает мое лицо.

– Все сказала?

– Вы меня подставляете перед другими. Вы это понимаете?! Или вы делаете лишь то, что взбредет вам в голову, не думая об окружающих?

– Сбавь обороты, Ева. Не повышай голос.

Ух! Какой же он надменный и высокомерный. И это превосходство, мелькнувшее в его взгляде, невыносимо раздражает и нервирует.

– Я хочу уйти.

– Сначала мы поговорим, а потом я отвезу тебя домой.

– Вы перегибаете палку, Игорь Андреевич, – устало говорю.

Мужчина садится в кресло напротив меня и оттягивает узел галстука. В вороте белоснежной рубашки открывается сильная шея и поросль черных волос.

Отвожу взгляд и беру блюдце с чашкой, от чего ранее отказалась. Делаю осторожный глоток, обжигая горло горячим сладким чаем, чувствую еле уловимые нотки коньяка, которые расслабляют и успокаивают нервы.

– Кажется, ты ранее задала мне вопрос.

Кидаю быстрый взгляд поверх белого фарфора.

Я бы смотрела на него вечно, если бы имела такую возможность. Мне нравится, как он сейчас выглядит в свете тусклой настольной лампы и как сверкают его бездонные глаза. Мы находимся недалеко друг от друга, между нами всего лишь маленький журнальный столик, и я чувствую невидимые эманации, исходящие от его сильного тела. Моя кожа их с легкостью впитывает, а кровь по венам разгоняет разряды многовольтного тока. И неожиданно становится так жарко, словно раскаленный шар взрывается в моей груди и огненной лавой опускается ниже и ниже, пока не достигает низа моего живота.

– Ева-а…

– Мало ли что я спрашивала. Я уже не помню, – бормочу себе под нос и делаю еще один глоток приятного напитка.

– Не проблема. Я могу напомнить, – он подается вперед и, упершись локтями на колени, складывает руки в замок.

– Давайте мы как-нибудь в другой раз это обсудим? – с надеждой предложила я.

Или вообще никогда.