Мой Рагнарёк

– Никаких "но"! – Улыбнулся я. – Ты еще не поняла? Со мной можно все – просто потому, что это не считается. Я – как предрассветный сон, о котором у тебя не останется никаких воспоминаний… а даже если и останутся – какая разница, мало ли, что может присниться?!

Пока я говорил, Афина подходила все ближе – можно подумать, что я притягивал ее, как удав кролика.

– Действительно – мало ли, что может присниться… – Удивленно повторила она. Я почувствовал, что ее теплая ладонь нерешительно прикоснулась к моему запястью – господи, кто бы мог подумать, что обыкновенное прикосновение женской руки может заставить мир завертеться перед моими глазами! В моей голове образовалась дурацкая мальчишеская фраза: "ага, пошло дело!" – увы, у меня не хватило интеллекта сопроводить это замечательное событие более лирическим комментарием…

– Считается, что я попал в совершенно необитаемое место! – Чей-то ворчливый голос заставил нас обоих подскочить на месте. Забавно: мы с Афиной вели себя как школьники, застуканные в подъезде!

– Глазам своим не верю! Что вы здесь делаете, да еще и вместе? – Я с ужасом понял, что к нам приближается не кто иной, как Одиссей. Ну да, он же просил нас с Джинном отправить его в какой-нибудь безлюдный уголок…

Бывают же совпадения! Я был в отчаянии. Сейчас он начнет расспрашивать нас, как идут дела, рассказывать о собственном времяпровождении, возможно, захочет отправиться вместе с нами… одним словом, наше единственное и неповторимое свидание можно было считать завершенным. Афина уже отняла свою теплую ручку и поспешно отступила на несколько шагов.

"Пропади ты пропадом! – Горько подумал я. – Только тебя мне здесь не хватало!

Одиссей, миленький, будь другом, исчезни куда угодно, а лучше всего – в другую Вселенную, благо их число стремится к бесконечности!"

– Куда он подевался? – Изумленно спросила Афина. – Он же только что шел нам навстречу…

Я растерянно моргнул и уставился в темноту. Одиссея действительно больше нигде не было. Потом до меня начало доходить, и я истерически расхохотался.

– Что ты, Макс? – Почти испуганно спросила Афина. – Что вообще происходит?

– Ты не поверишь, но кажется твой приятель Улисс только что загремел в другую Вселенную! – Сообщил я и снова рассмеялся. – Я все-таки умудрился выполнить свое обещание – нечаянно!

– Какое обещание? – Нахмурилась она.

– Однажды он попросил меня помочь ему покинуть этот мир. – Объяснил я. – Твоему приятелю захотелось прогуляться по иным мирам, пока мы здесь будем разбираться со своим скучным апокалипсисом. Я сказал, что постараюсь что-нибудь придумать – просто, чтобы поднять ему настроение: если бы я знал, как отсюда смыться, сам бы давным-давно сделал ноги! А сейчас он появился так невовремя, и я от всей души пожелал ему оказаться как можно дальше отсюда, желательно – в другой Вселенной.

Думаю, именно там он теперь и находится. Все довольны.

Афина еще больше нахмурилась, но вдруг махнула рукой и расхохоталась.

– Счастливчик он, этот Улисс! Если бы ты не зашвырнул его неведомо куда, с меня вполне сталось бы испепелить его взглядом: он действительно невовремя появился!

– Я рад, что ты тоже так думаешь. – Улыбнулся я. – Значит, у меня есть шанс снова подержаться за твою лапку. Давай ее сюда.

– В конце концов, мне просто интересно: как это бывает? – Сказала она, решительно и смущенно одновременно.

– Вот так и бывает. – Нежно шепнул я, сграбастывая ее в объятия. А потом мы умолкли – очень надолго, потому что слова наконец-то стали не нужны, даже те слова, которые постоянно крутятся в голове, когда мы по дурацкой привычке описываем и комментируем все, что с нами происходит – этакий непрерывный отчет для внутреннего пользования…

Слова не понадобились и позже. Мы и так знали, что хотим сказать друг другу: нежную бестолковую чушь о любви, которая всегда длится только одно мгновение – а все остальное время заполнено предчувствиями этого невероятного события, или воспоминаниями о нем, и в сущности, нам очень повезло, что у нас почти не осталось времени на воспоминания…

– Это мгновение было очень большим, но оно так и не стало вечностью. Так всегда бывает? – Афина первой нарушила молчание, и мне пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы стряхнуть с себя дивное оцепенение и снова стать тем, кто способен поддерживать беседу.

– Всегда. – Тихо сказал я. – Мы слишком одинокие существа, чтобы получить в свое распоряжение одну вечность на двоих… Так уж по-дурацки все устроено!

– Это очень больно. – Шепнула она. – Впрочем, я всегда подозревала, что за страсть прийдется дорого платить, и цена не кажется мне чрезмерной… Но скажи, а другие – они тоже платят так дорого?

– Иногда еще дороже. – Печально улыбнулся я. – Годами скуки, раздражения, тупой боли в груди и жалкими попытками повторить прошлое… Иногда они привыкают и даже умудряются считать себя счастливыми… Это гораздо страшнее, поверь мне на слово!

– Ты говоришь о том, как живут смертные, да? Что ж, хорошо, что нас миновала их участь. – Кивнула она.