Мой профессор - волк! [полная]

— Мы уезжаем, — не слушая его, объявил Макмиллан, заметным усилием воли взяв себя в руки. — И я объявлю по всем каналам, что стал одиночкой, раз ты боишься за молодняк. Потому что иначе Блэкстоун и этот гребаный «спаситель» придут в этот дом, а должны прийти в мой!

Только сейчас я обратила внимание, что в открытых дверях столпился народ — все, включая Брайена и малолеток, оставшихся без матери.

— Идем, Стейси, — Тони обернулся и только сейчас заметил толпу в дверях. Остановился, в легкой растерянности, держа меня за руку.

— Даже без разговоров, Тони, — брат предупреждающе поднял вперед руку. — Никаких одиночек. Я и пацаны — мы идем с тобой. С отцом останется Кристи, дядя Бакстер, Даниэль и девочки. Этого хватит, чтобы продолжить поиски, а Блэкстоуны, если и сунутся, то скоро поймут, что добыча снова ускользнула. И делать им здесь будет совершенно нечего.

Макмиллан в эту минуту был похож на мраморную статую — изваяние бога войны, ни дать, ни взять. Даже не верилось, что простой препод.

— Надеюсь, вы осознаете, во что влезаете.

Молодежь закивала и загалдела с таким энтузиазмом, будто их позвали в модный клуб тусоваться, а не в стаю, которой грозило черт знает что.

— Хорошо, — выдохнул, наконец, Энтони. Поднес наши сплетенные руки ко рту, поцеловал мою и кивнул, окидывая всех прищуренным взглядом с проблеском сожаления, будто не одобрял их шального веселья. — Прощайтесь с родными и выезжаем.

Глава 17

Рука после неожиданного поцелуя горела огнем, и всю дорогу к городу хотелось самой приложить ее ко рту Макмиллана, чтобы еще разок поцеловал.

Но я терпела, потому что это выглядело бы довольно глупо — наше теперешнее положение к поцелуям совсем не располагало. А уж вспоминая, как я вела себя вчера — пусть и неосознанно, под приказом — я понимала, что нельзя даже малейшую инициативу проявить.

Пусть думает, что все эти чувства и эмоции — исключительно плод магии «истинной», и ничего больше.

Я не могла поверить, что он реально жил в те времена, где минет могла сделать только профессиональная проститутка! Боже, что он, должно быть, обо мне думал, когда я…

Картина немедленно встала у меня перед внутренним взором, будто все происходило прямо сейчас — его возбужденный орган прямо передо мной… притягивает, манит своей запретностью… возбуждая одной только мыслью, что сейчас я прикоснусь к этому… сейчас возьму это в рот… Охренительное это… Наверняка, гладкое, твердое и бархатистое на ощупь…

Вся гамма ощущений вдруг всколыхнулась в памяти и разом атаковала меня. Низ живота скрутило нетерпением — тем самым, от которого хочется сжать покрепче ноги и укусить губу, чтобы не застонать, не выдать себя…

Стоп! Хватит! Почему я вообще чувствую возбуждение, если сейчас не под приказом?!

Тихо выдохнув, я сосредоточилась на проносящемся мимо пейзаже, которым теперь любовалась с переднего сиденья внедорожника Макмиллана.

Поздно.

Потянув носом, оборотень повернул ко мне голову.

— Ты в порядке?

Ноги было продолжать сжимать бесполезно — он явно уже почувствовал, насколько я НЕ в порядке.

И что теперь? Похлопать его по плечу и успокоить, что мол, не волнуетесь, профессор, это на меня так… нахлынуло?

Макмиллан нервно кашлянул, сжал руль покрепче и надавил на кнопку в дверце, приоткрывая окна с моей и его стороны — проветрить то, что чувствовал. Я же еще раз порадовалась, что молодые оборотни едут сзади на своих машинах, а не сидят все вместе на заднем сиденье, в метре от меня.

Выехали мы уже ближе к вечеру — оборотням нужно было убедиться в том, что ночь действительно «Мирная» — так они называли любую ночь, кроме полнолуния. Помимо лунного календаря проверяли это на собственных ощущениях — и лучше всего окончание полнолуния мог предсказать вожак стаи, самый умный, старый и опытный волк.

Теперь, после «отпочкования» новой стаи, эту роль предположительно должен был выполнять Тони, с которым мне отныне, ради своей же безопасности, придется жить. Причем совершенно непонятно в качестве кого.

— Мы что-нибудь придумаем, Стейси… — успокоил меня он, будто почувствовал, о чем я думаю.

Впрочем, почему почувствовал? Думать теперь надо было очень осторожно — вполне возможно, что постепенно мой альфа овладеет способностью залезать ко мне в голову в полной мере.

Да, Стейси, именно так. И в голове твоей будет знать, что творится, и между ног.

Чувствуя себя рабыней, которая даже своему хозяину не нужна, я совсем расквасилась, надеясь только, что не расплачусь.

— Когда я смогу позвонить родителям? — стараясь визуализировать маму, я прикрыла глаза и откинулась на мягком сиденье. Ожидаемо, мама перебила все другие мысли, в том числе и крамольные.

— Через десять минут подъедем к заправке. Там есть кафетерий, можно устроить ланч и позвонить с их телефона. Исключим все возможности быть отслеженными по моему мобильнику. Да, и… матери твоей не обязательно знать, что ты со мной.

Я кивнула — да, это разумно. Можно было, конечно, с моего телефона позвонить, но я боялась даже включить его, представляя себе, сколько там пропущенных звонков и истерических сообщений.