Мой профессор - волк! [полная]

— Ах ты ж… Куда ж ты прешь… совсем без мозгов… — меня втянули обратно, и только тогда, задыхаясь от волнения и адреналина, вскипевшего в крови, я повернула голову и увидела, что вовсе не рука меня удержала… а лапа!

Когтистая, корявая, волосатая лапа размером с две мои ступни.

Я медленно подняла глаза выше. Лапа поднялась вместе с моим взглядом и плотно закрыла мне рот — на секунду раньше, чем я успела заорать.

— Не вздумай. У меня и так голова раскалывается. Моргни, если поняла.

Тяжело дыша в эту самую ладонь, я поморгала слезящимися глазами.

Да уж. Без слез на это дело смотреть было трудно.

Я сразу же узнала его — но, скорее, по запаху. Ведь это был именно тот запах, к которому так стремилась моя покоренная натура, что чуть ни сверзилась с лестницы…

Но боже мой, какой мой альфа был кошмарный!

Тяжело дыша сквозь сжимающую мое лицо лапу, я смотрела на почти плоский лоб, до самых бровей заросший косматой шерстью, на широкий нос, похожий то ли на львиный, то ли на собачий, плавно переходящий в далеко выпирающую вперед челюсть с клыками вверх… на глаза — бесспорно человеческие, но расставленные так широко, что вряд ли их хозяин мог видеть прямо перед собой.

Он чем-то напоминал Чудовище из всем известного диснеевского мультика, только без рогов.

Однако как следует поразмыслить над всем этим я уже не могла. Закружившись вокруг нас двоих, коридор превратилось в водоворот, потом в торнадо, а потом и вовсе куда-то пропал, утягивая меня в темноту…

***

— Эй! Просыпайся, кисейная барышня…

С трудом я разлепила глаза. Слава богу, надо мной не нависала больше эта жуткая, чудовищная морда!

Одетый в халат Макмиллан сидел в углу, в кресле, нацепив на свою мохнатую голову бейсболку и закрыв пол-лица козырьком.

Я огляделась — снова его комната. И на часах почти десять. Что ж… Шпионская вылазка явно не удалась, и как мне теперь освободиться из своего плена, было совершенно непонятно.

— Ты всегда так по лестницам ходишь? Глядя строго в потолок?

Он говорил, низко наклонив голову — так, чтобы лицо его утопало в тени от козырька.

Осторожно, проверяя себя на равновесие, я села на кровати и спустила ноги на пол.

— Еще час, и я стану нормальным, Стейси. И еще добавлю хороших новостей — полнолуние уходит. Скорее всего, я смогу отвезти тебя сегодня в город… Если захочешь, конечно, — он хмыкнул. — Потому что могу и не отвозить…

У меня было странное ощущение — будто он специально говорит без остановки, нарочито легким, полушуточным тоном… словно пытается голосом отвлечь меня от чего-то…

От себя, вдруг поняла я. Он пытается отвлечь меня от себя.

Совершенно не о чем больше думая, я встала и сделала маленький, несмелый шаг вперед. И еще один.

Макмиллан замолчал, весь как-то цепенея и стискивая подлокотники кресла.

— Не надо, Стейси, не подходи… Оставайся с другой стороны комнаты. Иначе мне придется уйти…

Но остановить меня сейчас мог бы только прямой приказ — а его не было, не звучало ни в голосе, ни в мыслях оборотня. Поэтому я остановилась только, когда вплотную подошла к креслу, упершись коленями в колени оборотня.

Его лица все еще не было видно, и я протянула руку — снять кепку. Сама не понимала, что делаю, и чего хочу добиться, но мне очень не нравилось, что он сидит вот так, забившись от меня в угол комнаты, спрятавшись в тенях, будто в его внешности было нечто… постыдное.

И эта дурацкая кепка…

Мое запястье схватила все та же когтистая лапа — чуть менее грубая и волосатая, чем тогда, когда закрывала мне лицо.

— Стейси…

— Я хочу видеть… — упрямая как никогда, я разжала другой рукой его пальцы — разумеется, он поддался, иначе бы у меня ничего не получилось. Судорожно выдохнув, Макмиллан опустил руку и снова вцепился когтями в подлокотники кресла.

Сердце мое колотилось так сильно, что понятно было — малейшее потрясение и я снова грохнусь в обморок. Но я должна была это сделать — должна была спокойно, детально рассмотреть его. Даже не столько ради своего любопытства, сколько ради него самого. Потому что какой бы он ни был в этот момент, вины его здесь нет, и нечего напяливать на себя кепки и прятаться, как крыса в темном углу, пока полностью не обратится.

«Ну, давай!» — подогнала я саму себя и быстро, стараясь не сильно трястись, стянула кепку с его головы.

Еле удержалась, чтоб не взвизгнуть, прижала даже кепку ко рту…

— Отдай… — глухо приказал оборотень.

На этот раз действительно приказал, и пришлось отдать. Что было обидно, потому что я пришла в себя почти сразу и больше уже совершенно не боялась.

Не зная, как еще показать ему, что больше можно не прятаться, я чуть наклонилась вперед, нависая над ним и, вместо того, чтобы отдать кепку ему в руки, надела ее на здоровенную, косматую голову.

А вот этого делать не стоило — сразу поняла я. Потому что прятался он явно не только из-за стыда за собственную внешность.

Схватив уже за оба моих запястья, Макмиллан сильно втянул носом воздух, рыкнул коротко и рванул меня на себя, заставив буквально упасть к нему на колени.